Андре Гретри: «Родители мои, по долгом сопротивлении, решились, наконец отправить меня в Рим[1]»
- Начало здесь
Родители мои, по долгом сопротивлении, решились, наконец отправить меня в Рим[1] .
- [1] Андре-Эрнест-Модест Гретри — родился в бельгийском Льеже. В доме, где родился Гретри, теперь находится музей композитора.
Сие путешествие, составлявшее около 500 французских миль и довольно затруднительное по молодости лет моих и слабому здоровью, долженствовал я совершить пешком[2].
- [2] Согласно его мемуарам, в 4 года, танцуя, он опрокинул чугунный горшок, кипевший на огне, и опалил свои глаза, что ослабило ему зрение на всю жизнь. В 15 или 16 лет он перенапряг связки, спев очень высокую арию Галуппи и у него «сделалось кровохарканье», что случалось до старости, из-за чего Гретри был вынужден «соблюдать строгую диету, ужиная фунтом сушёных винных ягод и стаканом воды».
Добрая мать моя омывала горькими слезами белье и платье, которое приготовляла мне для дороги. Изо всего семейства я один сохранил прежнюю веселость. Я был твёрд в своём намерении; по крайней мере, имел причины таковым казаться. Это было для меня единственным средством, получить соизволение моих родителей.
Я провёл несколько дней у престарелой своей бабушки. Прощание мое с сею последнею растрогало меня до глубины сердца. Лета ее и дряхлость лишали меня надежды, когда-либо с нею увидеться. Добрая сия старушка давала мне искреннейшее советы, кои никогда не изгладились из моей памяти. Она изъясняла мне всю важность обязанностей моих к Богу, ближнему и себе самому. Она с удовольствием заметила мою смелость и решительность. Желая утвердить меня в оных, принимала она веселый вид и даже шутила; но невольные слезы показывали истинное состояние души ее. Второй муж её не оставил меня также без наставления; но оное было совсем другого рода. В день моего отъезда, после обеда, повёл он меня в сад, снял с себя шляпу, надел ее на меня и с важностью произнёс сии слова из Сида:
— Родриг! Есть ли у тебя сердце?
— Разумеется, дедушка, — отвечал я, удивленный сим вопросом.
— Хорошо! — продолжал он, вынимая из кармана пару пистолетов.
— Так вот тебе мой подарок! Будь осторожен; они заряжены. Заклинаю тебя, сын мой, не шути никогда смертоносным оружием; но если на тебя нападут…
— То я буду уметь защищаться, дедушка.
— Посмотрим. Вообрази, что это дерево — разбойник, требующий от тебя кошелька или жизни. Что ты тогда сделаешь?
Я скажу ему: — Милостивый Государь! если вы в нужде то я охотно вам помогу; но отдать весь мой кошелек, в моем положении, есть то же, что проститься с жизнью.
— Нет, — возразил мне дедушка голосом разбойника; весь кошелёк или...
В ответ на сии слова, спустил я курок и выстрелил в дерево.
— Хорошо, — сказал дедушка; но этого не довольно. Вообрази, что разбойник легко ранен и наносит тебе удар саблею. Он не успел еще кончить сии слова, как я уже выстрелил из другого пистолета. Устрашенная бабушка подбежала между тем к окну, с громкими восклицаниями:
— Что такое? Что вы делаете?
— Ничего, бабушка, — отвечал я; — на меня напали разбойники, а я их убил.
Муж её, довольный сим уроком, положил мне оба пистолета в карман и мы возвратились в комнаты.
Андре Гретри. Отрывки из жизни, написанные им самим
Источник: Libra Press