Из Австралии пришла скорбная весть: на 72 году жизни от инфаркта скончался Владимир Ефимович Вайс, советский и австралийский дирижер.
Родился в октябре 1941 года в эвакуации, в поезде по дороге в Среднюю Азию. После войны семья вернулась в Тирасполь, где он окончил школу. Выпускник музыкального училища имени С. Т. Няги в Кишинёве. Учился в Кишинёвской консерватории, затем в Ленинградской консерватории по классу А. С. Лемана, на композиторском и дирижёрском отделениях.
Работал дирижёром в Ленинградском Малом театре оперы и балета, стажировался у Ю. И. Симонова, затем был главным дирижёром в оркестре Большого театра (1977—1988) и Ярославского академического симфонического оркестра (1988—1991), работал в Австралийской балетной компании, оркестре Пражской национальной оперы, Веллингтонского симфонического оркестра.
Среди учеников — певица Кимберли Чен (род. 1994), дирижёр Дженнифер Кондон (род. 1983).
Удивительно теплые воспоминания о годах юности написал о своем друге Анатол Апостол:
Работая на радио, я взял у Володи первое для него интервью.Володя учился в консерватории. Тогда в эфире прозвучали две песни Вайса. Он говорил, что сочиняет для себя. Но помню, как в оперном театре, где Володя тоже подрабатывал, в перерывах репетиций вокруг него собирались «балетные» и каждый просил сыграть что-нибудь полюбившееся. В театре Володя чувствовал себя удивительно хорошо, свободно. Мог без конца смотреть спектакли – и оперу, и балет. Тогда на оперной сцене блистали В. Савицкая,Т. Алешина. Театр стал его любовью, как оказалось, на всю жизнь. Известный композитор Э. Лазарев, прослушав сочинения молодого музыканта, рекомендовал ему заняться композицией серьезно.
Вскоре Вайс уехал пытать счастье в Ленинградскую консерваторию. Ему удалось поступить в класс композиции профессора А. С. Лемана. Человек необыкновенной музыкальной культуры и вкуса, тот оказывал на студентов гипнотическое воздействие. Хотелось постигать в музыке всё новые и новые тайны. Володя добился разрешения учиться одновременно на двух факультетах – композиторском и дирижерском. И. Э. Шерман, Н. С. Рабинович, Э. П. Грикуров, М. С. Друскин, А. К. Янсонс, А. Н. Дмитриев – каждый личность, каждый сделал для него колоссально много.
В Большом театре
После окончания учебы Вайс был приглашен в качестве дирижера в Ленинградский Малый театр оперы и балета. Началась его самостоятельная творческая жизнь. На каком-то этапе у него появилось ощущение, что он уже всё знает, во всём разобрался и учиться ему больше нечему. Вайс всегда распознавал в себе это опасное состояние. И когда представилась возможность стажироваться в Большом театре – он воспользовался шансом. Главный дирижер Большого Ю. И. Симонов внимательно отнесся к новому стажеру и впоследствии даже называл Вайса своим учеником. Полтора года стажировки пролетели стремительно.В 1979-м Вайс как дирижер силами стажерской группы поставил оперу Г. Ф. Генделя «Юлий Цезарь» (режиссер В. Милков). Опера никогда до этого на отечественной сцене не ставилась. Спектаклю были посвящены рецензии почти во всех музыкальных изданиях. Вот что писал Евгений Нестеренко в газете «Советская культура»: «Спектакль смотрится с неослабевающим интересом, находит горячий отклик у зрителей, доставляя им высокое эстетическое наслаждение… В. Вайс великолепно чувствует особенность генделевской музыкальной драматургии, чутко аккомпанируя певцам. Отличный пианист, он, в полном соответствии со стилистикой генделевского оперного спектакля, сам играет на чембало, что добавляет еще одну важную деталь общему облику постановки. При этом в музыке высветлено то жизнеутверждающее начало, которое характерно для всего действа»... Тот спектакль просуществовал шесть лет, выдержав 65 представлений. Вайс был избран в Международное Генделевское общество, которое находится на родине композитора, в Галле, позже несколько раз был участником и почетным гостем Генделевских фестивалей. Дирижировал генделевским оркестром. Но главное – после той премьеры его приняли в труппу Большого. Счастье это было отнюдь не безоблачное. Большой всегда славился интригами.
– Ты знаешь, сколько раз хотелось всё бросить и вернуться домой, – говорил он мне. – Но, я считаю, нужно потерпеть. Самое трудное – завоевать доверие, авторитет, потом становится легче.
Ему доверяли, его уважали, но продвигаться особенно не давали. Правда, Вайс был допущен в зарубежные поездки. В качестве дирижера балетной труппы он ездил в Австралию, побывал в Чехословакии, Венгрии, Мексике, Аргентине. Работал с Тамарой Синявской, Зурабом Соткилавой, другими звездами.
В Кишинев Большой театр приезжал, кажется, в 80-м. Фурор! Событие! Мне посчастливилось побывать на «Евгении Онегине» со знаменитым тенором В. Атлантовым. Дирижер был бесподобен! Я зазвал Вайса в гости. Володя играл на фортепиано нам, друзьям своей юности. Мы дурачились, как раньше:
– Как вы расцениваете ваш приезд в Молдавию? – стал я задавать «умные» вопросы, включив магнитофон.
А он отвечал подчеркнуто официально:
– Расцениваю эти гастроли как творческий отчет перед теми, кто оказал влияние на мое становление.
– Какого вы мнения о нашем театре?
– Наблюдается творческий и общемузыкальный рост.
– Володя, а если серьезно, как тебе работается с музыкантами, ведь они – народ сложный.
– Придумывают мне клички, – ответил он, – Вайс-Каприс, Аус-Вайс, «Я встретил Вайс», «Их вейс», «Вайс ис дайс»…
Как нам было весело!
6 скрипачей не могут играть за 12
Будучи в Москве, я заходил к нему, в его квартиру на Смоленской площади. Это был дом специально для музыкантов – с хорошей звукоизоляцией. Выше этажом жил И. Кобзон. Вайс еще два раза приезжал в Кишинев – «привозил» известного западного пианиста, не помню его фамилии, а в последний приезд дирижировал редко исполняемой 4-й симфонией Д. Шостаковича, с которой оркестр нашей филармонии справился блестяще.
Одно время Володя работал в Японии, а потом я узнал, что Владимир Ефимович Вайс – дирижер Ярославского академического симфонического оркестра. Это уже были годы перестройки, с ее проблемами: старые инструменты, низкая зарплата. Городские власти не выделяли жилья для музыкантов, поэтому коллектив был не укомплектован. «Шесть скрипачей не могут играть за двенадцать», – сказал в одном из интервью Вайс.
В 93-м я видел по телевидению сюжет о приезде в Россию великого танцовщика Рудольфа Нуриева, который делал карьеру и как дирижер. Вайс был знаком с Нуриевым и организовал для него репетиции с оркестрами в Казани, Ялте и Санкт-Петербурге, встречал его в аэропорту.
Давно я потерял друга из виду. В Интернете нашел лишь краткое упоминание о нем в рецензии 2004 года на спектакль «Лебединое озеро» с восходящей балериной Ириной Колесниковой, состоявшийся в Веллингтоне (Новая Зеландия): «…Ее танец и музыка в исполнении Веллингтонского симфонического оркестра под управлением Владимира Вайса – это истинное партнерство артистки и дирижера».
Искусство в Новой Зеландии поддерживают на высочайшем уровне, поэтому, думаю, Вайс чувствует себя там хорошо.
«Кажется, что это было только вчера, хотя... Почти тридцать лет назад. Но стоит только прикрыть глаза, и я отчетливо вижу…». Вспоминаю известный текст из «Покровских ворот», и становится грустно: «Где вы, друзья моей юности?»…Как жаль, что на афишах нынешнего «Мэрцишора» с именами выдающихся артистов нет фамилии Вайса!...
Источники:
Википедия
http://dorledor.info
Живые воспоминания сохранил о встречах с Владимиром Вайсом и композитор Виктор Симонов:
Моё знакомство с В. Е. Вайсом произошло неожиданно. Однажды летом в Кишинёве, где-то в конце июня 1988 года, Александр Григорьевич Лейдерман — автор либретто моего балета «Командор танцует танго» по мотивам романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок» – позвонил мне и сказал: «Я приготовил тебе сюрприз». И буквально через несколько минут на пороге нашей квартиры стоял Саша вместе с невысокого роста молодым человеком.
«Знакомься, Владимир Вайс – пианист, композитор, главный дирижёр Ярославского симфонического оркестра», – торжественно произнёс Лейдерман. Я чуть не обомлел. Тогда прошло еще совсем немного времени после 875-летия Ярославля, к следующему юбилею я готовил свою Пятую симфонию «Ярослав-город» для чтеца, хора и оркестра, в четырёх частях, и к тому моменту уже завершал оркестровку последней части. А тут такой случай: дирижёр из Ярославля, да ещё в стенах нашего дома, и к тому же – друг Саши Лейдермана! Толком не познакомившись, я с места в карьер довольно путано начал говорить то о юбилее родного города, то о своей симфонии.
И лишь когда, наконец, я закончил свою обильную словами речь-импровизацию и мы удобно расселись в комнате моего сына Миши, я разглядел нашего гостя. Наружность Владимира Ефимовича с первого, общего впечатления не привлекала особого внимания, однако его улыбчивое лицо и проникнутые внутренним светом глаза как-то мгновенно выявляли мягкий и добрый склад и самые лучшие качества его душевной натуры. Открытость взгляда, учтивость в обращении, его негромкая речь сразу внушали полное к нему доверие.
Без лишних слов, перелистав партитуру Симфонии, он сразу сказал, что все это прозвучит и что Симфония написана со знанием дела. Не возникло вопросов и по поводу упоминания иконы Толгской богоматери, а в музыке – использования церковных напевов и псалмов Давида. Правда, потом он добавил: «А как на это посмотрит обком партии и Управление культуры, не знаю…». Но потом мы подумали, что времена меняются, и всё обойдется. Была ещё одна проблема: дело в том, что после отъезда в Москву дирижёра Юрия Михайловича Арановича власти города к оркестру заметно охладели. Этому способствовала и частая смена дирижёров, и уход хороших музыкантов из-за отсутствия квартир. В итоге В. Е. Вайсу достался неукомплектованный состав оркестра.
Тем не менее, он согласился взяться за мою симфонию и предложил подключить к исполнению хор Дворца культуры Ярославского моторного завода, которым тогда руководил один из лучших хоровиков города Михаил Зиновьев, сумевший на основе самодеятельного коллектива создать приличный по профессиональным качествам хор. Я же учился вместе с Мишей Зиновьевым в музыкальном училище и был с ним в хороших отношениях. Времени до очередного праздника города тоже хватало.
Осенью я встретился с В. Е. Вайсом в Ярославле и отдал ему клавир своей симфонии. Миша Зиновьев с удовольствием воспринял нашу идею и обрадовался предложению участвовать в исполнении симфонии. После начала нового, 1989-го года, его хор начал разучивать партии, а к концу года Владимир Ефимович впервые прослушал все четыре части, причём сам аккомпанировал хору на фортепиано. Миша Зиновьев рассказал мне об этом, добавив: «Он роскошный пианист!». Дела шли неплохо, и я был уверен в близком исполнении симфонии – притом, что хор завода моторостроителей был довольно известен в Ярославле и авторитет его дирижёра была непререкаем.
Однако 1990 год внес в жизнь Ярославля, да и всей страны, немало бед. Тогда, по сути, весь цвет областной науки и искусства устремился за рубеж. Саша Лейдерман как-то сказал мне, что и Вайсу в Ярославле приходится туго, несмотря на его авторитет в СССР и признание в Европе. В результате в начале 1991 года я узнал о его отъезде в Австралию. А вскоре умер Михаил Зиновьев… Тогда и пришел конец моим долгосрочным планам и творческим контактам с В. Вайсом, но я всегда помнил и буду помнить его доброжелательное отношение ко мне и моему сочинению, его талант и бескорыстный энтузиазм музыканта, всей душой преданного своей профессии.
Москва, 9 июля 2013 года