Разговаривала София Иванова
На двадцатый, юбилейный Международный фестиваль современной музыки «КОНТРАСТЫ» во Львов приехал выдающийся грузинский композитор Гия Канчели. В исполнении академического молодежного симфонического оркестра INSO - Львов под руководством молодого бельгийского дирижера Стивена Дикрена прозвучала Симфония №7 «Эпилог» и Литургия для альта с оркестром «Оплаканный ветром» (в транскрипции для виолончели с оркестром, солист – Артем Шмагайло).
Мстислав Ростропович говорил, что Гия Канчели символизирует все лучшее, что есть в Грузии. И хотя композитор живет в бельгийском городе Антверпен, сам признается, что находится там, будто (как и раньше часто ему это приходилось делать) в доме творчества. А мыслями и сердцем – и в дальнейшем у себя дома, в Тбилиси. Родион Щедрин назвал Гию Канчели «аскетом с темпераментом максималиста». Еще один популярный эпитет в адрес композитора – «маэстро тишины». Действительно, в музыке Канчели, на первый взгляд, нот мало, но так много ... МУЗЫКИ! В его творчестве нет неудачных, экспериментальных или проходных произведений. Ведь работает над ними он очень долго, по нескольку лет. Чрезвычайно критически к себе относится. И признается, что сочинение музыки для него – процесс очень тяжелый, изнурительный и мучительный. Оправдывают усилия слушатели, если не остаются равнодушными к его музыке. Чтобы чувствовали ее, чтобы воспринимали ее как нечто, что сошло к нам с небес ... Это особое чувство, это восприятие музыки Гии Канчели не покидает нас, несмотря на то, слушаем ли мы его музыку к фильмам, или к театральным постановкам, или звучит какое-то его симфоническое произведение.
В этом году «Контрасты» стали поводом поговорить с маэстро о нюансах творчества, которые остаются «за кадром» концертного зала.
– Некоторые музыковеды говорят о Вас как о композиторе-космополите, другие, как о композиторе с истинно грузинскими чертами. Лично я, слушая Вашу музыку, как-то подсознательно «вижу» и ощущаю Грузию. Но в то же время ощущаю (хотя, конечно, я не знаток грузинского народного искусства), что подлинных цитат из грузинского фольклора у Вас все же там нет.
– Я никогда не стараюсь, чтобы моя музыка отображала мою Родину, мой народ. Грузинский полифонический фольклор – это явление абсолютно уникальное. В мире такого больше не существует. И я всегда считал и считаю, что эту музыку создавал не народ, а какие-то гениальные анонимы. Поэтому я ее считаю авторской музыкой. И стараюсь не пользоваться ею, потому что у этой музыки когда-то были свои авторы. Но если какой-то дух того, что присуще, скажем, для грузинского церковного пения, ощущается в моей музыке, если кто-то ощущает это, то мне чрезвычайно приятно. Я повторяю много раз по поводу национальных корней в искусстве: для меня это вторичное явление. Потому что если индивидуальность (я сейчас говорю не о себе, а в целом) того или другого художника очень ярко выражена, тогда то, что эта индивидуальность создает – во всех случаях, в конечном итоге становится принадлежностью определенной культуры.
– Ваша музыка часто вызывает у слушателей слезы, она чрезвычайно мощная. Несмотря на то, что у Вас нет традиционно богослужебных произведений, в ней ощущается определенная «сакральность».
– С одной стороны, я человек не церковный, и даже не религиозный. С другой стороны, я понимаю, насколько понятие религии имеет положительное значение в жизни и творчестве выдающихся композиторов-классиков. У меня, наоборот, одновременно как бы сосуществует и глубокое уважение к религии, и неприятие разделения на различные религии и конфессии, которые сегодня приводит к тому, что мир не может избавиться от конфронтации. И вместо того, чтобы происходило какое-то сближение различных религий, к великому сожалению, разрыв между ними увеличивается. И к чему это приведет, я не знаю. Вот такая парадоксальная ситуация. А духовность в музыке? Вы знаете, Месса си минор И. С. Баха, Симфония псалмов И. Стравинского, вокальные произведения в исполнении Эллы Фицджеральд или Стинга – для меня одинаково духовные произведения. Независимо от того, что они написаны в разное время, и написаны в совершенно разных жанрах.
– В мир музыки Вы попали не сразу. После окончания средней школы, включая и музыкальную семилетку, Вы учились в университете на факультете геологии. И, как Вы сами сознаетесь, именно джаз окончательно привел Вас в классическую музыку. Но остался с Вами на всю жизнь. Вы не только слушаете джаз, но и сами его исполняете. Как часто появляется возможность поимпровизировать?
– Только для себя. Для вдохновения, в минуты отдыха.
– Как еще умеет отдыхать Гия Канчели?
– Не умею отдыхать. Никогда не отдыхал. Никогда никуда не ездил. Даже если попадаю в такие места, где можно было бы отдохнуть, все равно в мыслях продолжаю работать.
– Есть композиторы, которые имеют привычку писать музыку, так сказать, «по часам». Четко в соответствии со своим планом. Другие – спонтанно, в момент вдохновения. У Вас, по-видимому, «музыка звучит» в голове постоянно?
– Не столько музыка звучит, сколько размышления о ней. Когда уже материал для какого-то нового сочинения собран. Начинается отбор, который происходит вне инструмента. И вот все время об этом думаешь. От чего-то надо отказаться. Что-то нужно новое придумать, и так далее, и так далее. Это такой бесконечный процесс.
– А какую музыку Вы слушаете, когда есть такая возможность – просто послушать музыку?
– Последнее время, после инфаркта, следуя указаниям врачей, мне приходилось много ходить. В Антверпене есть прекрасные парки. Я на машине туда приезжал и час гулял. И вот в это время я слушаю музыку. Здесь я могу слушать совершенно разную музыку. Классическую, современную. Но в последнее время слушаю своего друга Валю (Валентина – прим. С. И.) Сильвестрова, потому что эта музыка мне как-то успокаивает.
– У Вас двое детей и четверо внуков. Стал ли кто-то из них или намеревается стать музыкантом?
– Пока что никто. Старший, который уже окончил гимназию в Германии – он не музыкант, хотя имеет блестящий слух. Остальные – еще маленькие. И пока еще никто из них музыке себя не посвятил. Правда, один внук, играет на фортепиано и трубе, а внучка записалась в хор, который исполняет народную музыку. В конце концов, они имеют полную свободу выбора.
– Во Львове не впервые. Какое впечатление на Вас оказывает наш город, удалось ли что-то посмотреть?
– У меня не всегда есть время и я даже не стараюсь что-то посмотреть. Мне достаточно того, что я вижу. Даже, когда проезжаю на машине. Когда приезжаешь на два дня, то нет смысла посещать музеи. Тем более, если у тебя репетиции, концерты. Поэтому на этот раз мои впечатления гораздо глубже, по сравнению с моим первым приездом во Львов, (не помню точно – это было в 1983 или 1985 году). Тогда Джансуг Кахидзе дирижировал моей Пятой симфонией. Львов – очень известный город, и его традиции, и тот факт, что здесь сосредоточены различные культуры... Даже не побывав во Львове, можно составить о нем впечатление. А вот сейчас я здесь уже третий день, и вижу, что мои предчувствия оправдываются. Чрезвычайно красивый город... Я имею в виду не архитектуру. Я имею в виду все в целом. В течение семидесяти лет при большевиках и при советской власти что-то внедрялось насильно, и это приносило негатив. Мне кажется, что надо еще семьдесят лет для того, чтобы прийти в то состояние, в котором все находилось до вторжения.
Европейские страны, которые были членами Варшавского Договора, постепенно уже вернулись к своей обычной жизни. Эта жизнь не зависит только лишь от архитектуры, но от много чего. Я очень надеюсь, что тоже самое произойдет и в Украине. Вообще-то должен сказать, что при той большой трагедии, которая сейчас происходит, как ни странно, эти явления со знаком минус имеют и некоторые плюсы. Мне кажется, что для того, чтобы государственность в Украине получила новое дыхание, для того, чтобы произошло какое-то объединение, такая трагедия должна была случиться. Было бы гениально, если б можно было обойтись без нее. Но, к сожалению, такие большие бедствия приходят извне согласно с желаниями каких-то имперских мотивов, от которых не может избавиться Россия. Для меня это трагедия. Я так люблю русскую культуру, и очень переживаю из-за того, что молодые люди в Грузии уже не знают русский язык. И это не мы в этом виноваты. В этом виноваты те правители, которые пришли к власти в России. Я не знаю, что должно произойти, чтобы последующие поколения снова начали читать Достоевского, Пушкина, Толстого на русском языке.
Как часто бываете у себя на родине?
– В последнее время часто. Раньше – это было примерно раз в год, а теперь – три, четыре раза. Мои произведения в Грузии теперь стали чаще исполнять, поэтому иногда эти визиты связаны именно с исполнением, а иногда – чтобы просто увидеться с внуками. Некоторые из них живут в Германии, а некоторые – в Тбилиси. Вот сейчас, сразу со Львова мы едем в Грузию, и будем там целый месяц, до четвертого ноября. Затем вернемся на несколько дней в Антверпен и сразу летим в Киев. Там у меня концерт с дорогим для меня человеком и дирижером Романом Кофманом, а также с Гидоном Кремером. Человеком, который в моей жизни сыграл большую роль. В то время, когда Ходорковский находился в тюрьме, я посвятил ему сочинение под названием «Ангелы печали». Премьера состоялась в Берлине, пел киевский хор «Щедрик». Кофман не смог продирижировать, потому что заболел. Тогда, в Берлине, мы договорились, что сделаем все для того, чтобы это сочинение прозвучало в Киеве, и чтобы по крайней мере сидя, Роман Кофман продирижировал этим произведением. И вот это должн произойти 17 ноября.
http://zbruc.eu/node/28103
