Признаюсь, сообщение Анны А. Степановой в Фейсбуке об истории о том, чего стоила Назыму Хикмету статья о Мейерхольде, напечатанная в 1959 году на страницах французской газеты «Les lettres francaises», меня глубоко взволновала. Хотелось бы поделиться некоторыми размышлениями.
30 мая 1959 года в в Литературном музее при совершенно переполненном зале был творческий вечер Назыма Хикмета. Об этом вечере оставил свои воспоминания Александр Вильямович Февральский (1901–1984), российский театровед, искусствовед, критик. Он пишет, что не вел дневников, но записывал слышанные им выступления. В своей книге «Записки ровесника века» он приводит следующие слова Назыма Хикмета:«Хочу немного полемизировать с большим режиссером Охлопковым. Я его очень люблю как человека и как художника. Он один из больших режиссеров всего мира. Моя полемика вот о чем. Он почему-то три-четыре раза говорил об ошибках Мейерхольда. Чтобы говорить о великом, не стоит говорить об ошибках. Кто не ошибался? Все большие люди ошибались, иначе не могли бы создать ни черта. Я лично если что-нибудь могу писать, прежде всего я обязан Мейерхольду. Для меня театр — это его понимание театра. Я не сектант, не ревизионист, не догматик, я не отрицаю других эстетик театра. Я люблю и Станиславского, Таирова, Вахтангова, Брехта, Антуана. Человек может любить 15 жен (по-нашему), но 16-я в гареме главная. Для меня Мейерхольд — главное. Я — азиат, как и вы — наполовину азиаты. Я этим горжусь. В моей любви к Мейерхольду есть то, что он очень хорошо понимал наш азиатский театр, традиции китайского и японского театра. Он, наверное, знал и о традициях моего турецкого народного театра. Такой гений развивался под влиянием нашей азиатской культуры, которая ничуть не ниже древнегреческой культуры. (Охлопков: “Тут мы не спорим”.) Я хочу, чтобы вышли хорошие книги о методе Мейерхольда. Пора говорить об этом.
Из газеты “Известия” меня просили написать о “Ревизоре” Акимова. Я “Ревизора” понимаю иначе — не как водевиль. Об этом я написал, и написал фразу, что для меня — лучше трактовка Малого театра и Мейерхольда. Есть замечательная традиция советской прессы — показывать авторам гранки. Но мне гранки не прислали и выкинули эту фразу. Значит, люди, которым очень дорог Мейерхольд, должны много бороться за настоящую реабилитацию Мейерхольда. Я считаю Мейерхольда вместе со Станиславским одним из основоположников социалистического реализма в советском театре. Когда в 1924 году мы в Турции смогли организовать маленький театр для рабочих, я мог делать это благодаря мейерхольдовскому пониманию театра. Я на деле видел, как Мейерхольд близок турецкому народу». (Февральский А. В. Записки ровесника века. — М.: Советский писатель, 1976).
Статья Назыма о «Ревизоре» называлась «Спектакли ленинградцев в Москве» и была помещена в «Известиях» 9 апреля 1959 года (№ 84).
В беседах с коллегами Назым называл Мейерхольда самым крупным режиссером ХХ века. Известный советский артист Аркадий Райкин отмечал: «Через всю жизнь он пронес любовь к Мейерхольду. И выступая на наших худсоветах, не раз вспоминал сатирические спектакли Всеволода Эмильевича. В то время мало кто позволял себе говорить о Мейерхольде так открыто и свободно, как Хикмет». (Аркадий Райкин. Воспоминания. — Спб-М., 1993).
Когда в 1955 году Генеральная прокуратура СССР приступила к рассмотрению вопроса о реабилитации Мейерхольда, родственники и близкие великого режиссера обратились к деятелям культуры с просьбой написать свое мнение о нем. Назым Хикмет тут же откликнулся на эту просьбу. «Не только история русского театра двадцатого века, не только история советского театра, но и история мирового театра немыслима без Мейерхольда, — писал он. — То новое, что этот великий мастер внес в театральное искусство... несмотря на невероятные преграды, живет и теперь в советском театре, в прогрессивном театре мира и будет жить». (Тофик Меликли. Назым Хикмет в Москве. (1951—1963 годы). — «Дружба Народов» 2010, №7).
8–14 октября 1957 года французская газета «Les lettres francaises» публикует статью Назыма Хикмета «Мейерхольд и современность». Буквально через два дня после публикации в французской прессе в газете «Известия» от 17 октября 1959 г. появляется редакционная статья с красноречивым названием:
ТЕНЬ НА ПЛЕТЕНЬРеплика Назыму Хикмету
В последнем номере парижской газеты «Леттр франсез» опубликована пространная, занявшая целую газетную страницу статья Назыма Хикмета «Мейерхольд и современность». В ней, в частности, автор описывает историю о том, как редакция «Известий» будто бы расправилась с его рецензией на спектакль «Ревизор». Мы полностью воспроизводим это «обвинение» и выносим его на суд читателей.
«Недавно меня попросили написать отчет о «Ревизоре» Гоголя, которого показывал в Кремлевском театре Ленинградский театр комедии, руководимый Акимовым, человеком большого таланта. Я написал статью, где — у каждого свой вкус —я сказал, что мне очень нравятся обе манеры интерпретировать драму Гоголя, которые — какое счастье! — я имел возможность видеть в Малом театре и в театре Мейерхольда. Я хотел сказать там с самого начала, что, несмотря на формальное различие, оба театра истолковывали внутреннее действие «Ревизора» как в известной мере статическое, а не как водевильно живое. Затем я хотел бы этим сопоставлением выразить, что для меня театр Мейерхольда был таким же классическим, как и Малый театр, что русский театр имеет традиционный вкус (какие бы ни были между ними различия, Мейерхольд не существовал бы без Малого театра), и наконец, что имеется определенная последовательность, главная линия развития. И вовсе не случайно Мейерхольд так часто прибегал к опыту Ленского, талантливого актера и постановщика Малого театра.
К несчастью, вопреки замечательной традиции советской прессы — предоставлять автору право подписывать одобренные страницы — редакционная коллегия «Известий» поступила по-другому.
Была вычеркнута вся вышеупомянутая фраза, и есть все основания думать, что в этом виноват был не Малый театр, а Мейерхольд».
В архиве редакции сохранился оригинал рецензии Н. Хикмета на спектакль «Ревизор», которую он прислал весной этого года. Мы не обнаружили в ней размышлений автора о том, как Малый театр и театр Мейерхольда «истолковывали внутреннее действие «Ревизора». Нет в рецензии и «сопоставлений» двух этих театров, ни слова не сказано о «традиционном вкусе», об «определенной последовательности». о «главной линии развития» русского театра, как вовсе нет упоминаний и о том, что Мейерхольд часто прибегал к опыту Ленского.
В короткой, на сто строк, рецензии Н. Хикмета присланной им в «Известия», содержалось всего-навсего всего две фразы, которые мы ради установления истины полностью воспроизводим здесь:
«Я видел «Ревизора» во многих театрах Советского Союза, на разных языках, в разных трактовках. Конечно, это дело вкуса, но я считаю наиболее удачными из всех виденных мною спектаклей два спектакля «Ревизора» — в Малом театре и в театре Мейерхольда».
Вот и все. Что общего между тем, что написал Н. Хикмет в «Леттр франсез» и в «Известия»? Любой беспристрастный читатель, сопоставив эти две цитаты, легко обнаружит явные «передержки» автора.
Да, эти строки из рецензии действительно не были «одобрены» редакцией, но лишь потому, что сказанные скороговоркой, невпопад, не развернутые в четкую, ясную мысль, они не наталкивали читателей на какие-либо размышления.
Странно и другое. Назым Хикмет знал, что эти совершенно не определяющие смысл его рецензии строки опущены. После опубликования рецензии в «Известиях» прошло полгода. За это время автор не предъявлял редакции своих претензий. Он не делал никаких попыток, не высказывал ни малейшего желания развить и обосновать на страницах «Известий» мысли, изложенные им теперь в «Леттр франсез». Чего же после всего этого стоят его необоснованные и весьма запоздалые обиды? Право, не серьезно это!
Может быть, история этого малозначительного происшествия и не заслуживала внимания, если бы в статье «Мейерхольд и современность» не было совершенно неправильных, неестественных обвинений в адрес советской театральной общественности и советской прессы. Назым Хикмет пытается убедить французских читателей о том, что в СССР не только не чтят Мейерхольда, но и что даже само имя этого мастера у нас находится под запретом. Вот ведь даже «Известия» выбрасывают упоминание о нем! Если бы сие утверждал человек, незнакомый с нашей театральной жизнью, с нашей печатью, можно было бы не обращать внимания на подобные выпады. Но писателю. живущему в СССР, пьесы которого ставятся на московских сценах, несомненно, хорошо известно, что наша театральная общественность не раз обсуждала творчество Мейерхольда, а театральная пресса публикует материалы о его наследии. За последнее время, например, в журнале «Театр» были напечатаны интересные записки Игоря Ильинского, в которых он рассказал о совместной работе с Мейерхольдом. В издательстве «Искусство» готовится к выпуску сборник статей Мейерхольда и материалов о нем. В альманахе «Москва театральная» публикуются воспоминания А. Гладкова о Мейерхольде.
Все это хорошо известно Н. Хикмету. Зачем же, спрашивается, наводить тень на плетень?
Появление такой статьи в одной из главных газет страны не означало ничего хорошего для критикуемого.
Назым Хикмет с момента прибытия в Советский Союз был под негласным наблюдением. Буквально две недели спустя после приезда Хикмета в Москву, заведующий первой (секретной) частью Особого отдела ЦК ВКП(б) А. Стручков направляет А. Н. Поскребышеву секретную записку, «разоблачающую» турецкого поэта. В ней отмечалось, что Назым Хикмет «принадлежит к самой высшей аристократии Турции и там воспитывался», что его дед Ферид Энвер-паша — генерал, его дядя Али Фуад-паша был послом Турции в Москве, его отец Хикмет бей был редактором американофильской газеты «Новый Восток», что турецкая делегация на IV Конгрессе Коминтерна официально требовала исключить его из Университета трудящихся востока, что еще в 1935 году его обвиняли в ренегатстве и т. д. и т. п. (Тофик Меликли. Назым Хикмет в Москве. (1951—1963 годы)).
В начале 50-х годов А. А. Фадеев, хорошо понимавший реалии, буквально выпихивал Назыма Хикмета из Москвы в длительные поездки: в Китай, в другие социалистические страны, в Вену, в Стокгольм, в Хельсинки... «Уезжайте, Назым, уезжайте, поглядите на мир, там много интересного и климат мягче, да и друзья Вас ждут. И не торопитесь, не торопитесь назад».
В те времена настойчивые рекомендации Фадеева озадачивали Назыма, ощущаемая подозрительность аппарата чиновников рождала настороженность, товарищеская забота подчас злила, воспринималась как принуждение и посягательство на свободу. И только когда Фадеева не стало, Назым вдруг понял: этот суровый, властный, бескомпромиссный человек просто любил его. (Вера Тулякова-Хикмет. Фрагменты воспоминаний. — Журнал «Театр», ноябрь 1988 г.).
После ухода Фадеева из жизни не стало у Назыма покровителя. И вот редакционная статья в «Известиях». 17 октября 1957 года становится черным днем в жизни выдающегося человека. Назым пишет в редакцию ответ на реплику «Известий», рассчитывая на его публикацию на страницах газеты:
Уважаемые товарищи!
В вашей газете 17 октябри 1959 года напечатана статья «Тень на плетень /Реплика Назыму Хикмету».
Есть в советской печати непреложное правило: если тебя критикует та или иная газета, ты можешь защитить себя на страницах этой же газеты. Поэтому я уверен, что мой ответ иа на вашу реплику также будет опубликован полностью.
В вашей реплике говорится, что Назым Хикмет в своей статье в парижской газете «Леттр франсез» якобы допустил «передержки» и «неправильные обвинения» в адрес «Известий» и даже всей советской прессы и советской театральной общественности.
Так ли это?
Давайте разберёмся.
1. «Леттр франсез», опубликовавшая мою статье, о которой говорится в вашей реплике, является одной из самых передовых гэзет Франции. Эта гааета — безоговорочный друг Советского Союза. Во главе неё стоит выдающийоя писатель, член Центрального Комитета Французской Коммунистической партии, Лауреат Международной Ленинской премии Мира Луи Арагон.
2. Ваша газета просила меня написать рецензию о гастролях в Москве Ленинградского театра комедии. Я смотрел два спектакля этого театра. Один из них был «Резизор». Исходя из этого, я в своей рецензии в сто строк, говоря о спектакле «Ревизор», между прочим, или, по вашему любезному выражению, «скороговоркой», заметил: «Конечно, это дело вкуса, но я считаю наиболее удачными из всех виденных мною спектаклей два спектакля "Ревизора" — в Малом театре и в театре Мейерхольда». Нет никакой разницы между этой фразой и той, которая передаёт её в газете «Леттр Франсез». В газете «Леттр Франсез» зта фраза излагаетоя так: «У каждого свой вкус, мне очень нравятся обе манеры интерпретировать драму Гоголя, которые — какое счастье! — я имел возможность видеть Малом театре и в театре Мейерхольда».
Где же разница?
Вы же утверждаете, что разница есть.
Очевидно, вы путаете две нещи. Статья в «Леттр франсез» посвящена специально Мейерхольду и поскольку (опять-таки, по вашему выражению, она —«пространная» — после повторения этой фразы я разъясняю там, что именно я хотел этой фразой сказать. Вы же представляете дело так, будто бы я сообщил французским читателям, что эти мои разъяснения составляют часть вычеркнутого из моей рецензии в «Известиях» места.
3. Я очень часто выступаю в советской прессе и этим горжусь. И в вашей газете печатались мои статьи и стихотворения. Как и все советские газеты, «Известия» каждый раз, — аа исключением последнего случая, — предоставляли мне право прочесть статью в гранках. Если же редакция вашей газеты хотела сократить хотя бы одну строку, она согласовывала это со мной. Из рецензии же, о которой идёт речь, редакция «Известий» без моего согласия и даже не поставив меня в известность, сняла приведённые выше слова о Мейерхольде и Малом театре.
4. Вы обвиняете меня, говоря, что я допустил «совершенно неправильные, неестественные обвинения в адрес советской театральной и советской прессы».
Но откуда вы взяли, что сказать о какой-то определённой газете и о какой-то определённой редколлегии, что ими в какое-то определённое время, з какой-то определённом случае нарушены традиции советской печати, — означает сделать выпад против всей советской прессы и советской театральной общественности? Мне, простите, это непонятно.
5. Вы пишете, что Назым Хикмет якобы пытается убедить французских читателей в том, что в СССР имя Мейерхольда находится под запретом. Где же в моей статье, опубликованной в «Леттр франсез», вы нашли что-либо подобное?! Там нет и намёка на это.
Когда я писал, что редакционная коллегия «Известий» нарушила традиции советской прессы и что в этом виноват не Малый театр, а Мейерхольд, — это означало лишь то, что я позволил себе уоомниться в симпатиях к Мейерхольду со стороны определённых членов редколлегии «Известий» в определённое время, — но отнюдь не утверждение, что имя Мейерхольда находится в Советской Союзе под запретом.
6. Я знаю: Коммунистическая Пзртия Советского Союза, Советское Правительство и советский народ чтят память Мейерхольда и по достоинству оценивают его заслуги. Я не знаю, зачем же и с чего бы это, на самом деле, я стал бы «наводить тень на плетень»?
7. Статью, опубликованную в «Леттр франсез», я написал для сборника воспоминаний о Мейерхольде, который скоро должен выйти в Москве. Во время 3-го Всесоюзного съезда писателей я передал эту статью писателям-коммунистам, членам братских коммунистических партий, которые были гостями съезда, — с тем, чтобы они опубликовали её в своей печати. Некоторые из них напечатали эту статью раньше, другие — позже. В частности, «Леттр франсез» напечатала статью только 14 октября 1959 года. Потому-то статья и появилась через полгода после рецензии в «Известиях».
8. Я не обратился к вам сразу же после нарушения вами традиций советской печати. Вы не осведомились у меня об истинном положении вещей, прежде, чем печатать свою реплику.
Давайте же, товарищи, самокритиковать себя перед читателями честно и прямо, как подобает коммунистам: я — за то, что сразу не обратился к вам, вы — за то, что пусть в малом, — но всё же нарушили традиции советской печати.
9. Как любая советская газета, и «Известия» являются моей газетой, газетой коммуниста Назыма Хикмета. Нашему классовому врагу не удастся воспользоваться ни вашей репликой, ни моим ответом на неё , ни моим замечанием в адрес «Известий», содержащимся в статье , напечатанной в газете «Леттр франсез».
/ Назым Хикмет/
18 октября 1959 года
Ответ Назыма Хикмета не был опубликован.