Ирина Зиновьевна Столяр (29.11.1952 – 13.05.2010).
Много ли мы знали о ней, когда вместе учились в консерватории, тихой и скромной, никогда не ставящей свое «Я» впереди других? Но она всегда была ответственна, когда речь касалась дела, неважно, была ли это очередная поездка в районную музыкальную школу, или подготовка проведения музыкального конкурса юных композиторов. А сколько несправедливостей было на ее жизненном пути! Чего стоит только тот факт, что ей, лучшей выпускнице факультета, предложили поехать поработать в районной музыкальной школе! Конечно, в этом нет ничего зазорного, но ведь лучших выпускников всегда оставляли для работы в консерватории, тем более, что Ирина была жительницей Кишинева, и у нее не возникало проблем с пропиской.
Прошли годы, прежде чем Ирина Зиновьевна смогла полностью отдаться преподавательской работе на фортепианном отделе Кишиневской музыкальной школы-десятилетки им. С. В. Рахманинова. Вот здесь ее талант раскрылся по-настоящему. Неуёмная энергия Ирины и жажда деятельности воплотилась в благодарных учениках. Так не это ли свидетельство того, что Ира продолжает жить? (dem_2011)
Ниже несколько материалов, посвященных памяти Ирины.
СЛУЖЕНИЕ МУЗЫКЕ
Ирина
Памятуя о теме предложенного читателю сборника, не могу не коснуться вопроса о причастности к еврейству моей дочери Ирины.
Бытовым еврейским национализмом Ирина, как и ее родители, не страдает, но генетические корни сказываются в ней весьма ощутимо.
В1991 г. по приглашению наших давних друзей, семьи Шсхтманов, Ирина месяц гостила в Израиле. Узнала там немало интересного, попробовала немного освоить иврит, стала соблюдать некоторые еврейские традиции.
Самым существенным для меня является ее помощь, оказываемая мне в научной работе. Она полновластная хозяйка всей нашей домашней литературы – книжной и нотной, обладательница фонотеки, которой мы располагаем. В последнее время добавилась и видеотека. Без участия Ирины порою не найду нужного мне материала. Иногда помогает мне решать и более сложные задачи. Вот один лишь пример.
В 1996 г. сослуживица по Академии наук привезла мне из США серьезный труд на английском языке: исследование проф. М. Гольдина о еврейской музыке стран Центральной и Восточной Европы. Сделав перевод на русский, Ирина дала мне возможность воспользоваться ценной информацией, содержащейся в той работе и недостающей в моих материалах. Таким же образом она перевела мне английские тексты из «Антологии еврейской народной песни», изданной в Израиле. Случалось ей также переводить для меня испанские тексты, а однажды перевела даже статью, напечатанную на болгарском. Все это очень пригодилось мне в работе над книгой «Еврейская дойна». Говорю это с чувством благодарности Ирине за проделанную работу. Из сказанного становится ясно, что причастность Ирины к «Страницам еврейской музыки» вполне обоснована.
* * *
Все мы знаем, сколь велика роль музыки в нашей жизни, но далеко не все представляют себе, как по-разному сами музыканты относятся к своей профессии. Для одних она – род занятий, ремесло, способ добычи средств к существованию; для других – смысл жизни, главная, хотя и не единственная цель. Среди вторых – Ирина.
Еще в школе, получив на уроке литературы тему для классного сочинения «Расскажи о себе», Ирина писала: «Прожито немного, всего шестнадцать лет. Но у меня уже есть свое любимое дело. Оно и работа, и отдых, и, вообще говоря, всё для меня. Это музыка» (2.04.1968 г., 8 класс).
Так и проходит вся ее жизнь – не как служба в музыке, а служение ей. И это несмотря на то, что начинать самостоятельный трудовой путь ей пришлось не в творческом амплуа, а в должности методиста. Такой уж выдалась судьба.
После окончания в 1976 г. Кишиневского института искусств (консерватории) им. Г. Музическу по классу фортепиано Ирина была направлена на работу в Учебно-методический кабинет (УМК) Министерства культуры МССР, одновременно получив небольшую, почасовую нагрузку по специальности в своей же музыкальной школе-десятилетке им. Е. Коки.
Те, кто знаком с работой в методических ведомствах, знают, что большую ее часть составляет канцелярщина: приказы, распоряжения, инструкции, переписка и т. п. Все это в полной мере испытала на себе и молодая сотрудница Методкабинета. Не обуреваемая высокими идеями, она сосредоточила свое внимание на творческой стороне дела, качестве учебного процесса в музыкальных школах республики, профессиональном уровне педагогических кадров и результатах их работы. А о них она судила не но статистическим данным, а по игре учащихся.
Работая в УМК, Ирина объездила почти всю республику, побывала во многих музыкальных школах, проводила для их учителей консультации, семинары, открытые уроки. Нередко из городов и районов республики педагоги, иные со своими учениками, приезжали к Ирине Зиновьевне за советом и всегда находили у нее помощь и поддержку.
Одной из форм творческой работы стало проведение конкурсов учащихся детских музыкальных школ. Это требовало серьезной подготовки и в творческом плане, и в смысле организации намеченных смотров. В условиях конкурсов одним из важных требований стало исполнение произведений молдавских композиторов. Ирина лично обращалась к авторам, обсуждала с ними масштабы и характер требующихся произведений, вместе отбирали те из них, которые включались в условия конкурса. Таким образом, учебный репертуар для музыкальных школ постоянно пополнялся пьесами местных авторов. Был даже случай, когда сама Ирина составила сборник собственных обработок фрагментов из молдавской музыки для фортепиано, рассчитанных на малышей. Эти миниатюры с успехом использовала в собственной педагогической практике. Задумала издать этот небольшой альбом, получив одобрение композиторов. Обратилась в издательство, а там дама-редактор [Цибульская Ю. – прим. dem_2011] предложила ей свои «услуги» в виде соавторства. Ирина, естественно, отказалась. Так и остался этот рукописный сборник и архиве составителя.
Особый разговор – о республиканских конкурсах юных композиторов, в организации и проведении которых Ирина принимала самое активное участие. Конкурсы проходили под и эгидой Союза композиторов Молдавии и Министерства народного образования республики, но стержневым звеном этой акции на протяжении около 20 лет был Учебно-методический кабинет Министерства культуры, а «заводной пружиной» стала Ирина.
Председателем жюри этого смотра юных дарований неоднократно бывала композитор Злата Ткач – признанный у нас лидер в области детской музыки, заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии Молдовы, профессор.
Слово Злате Ткач:
«С большой теплотой вспоминаю те годы, когда мы с Ириной Столяр проводили конкурсы юных композиторов. Ира – человек широкой, разносторонней эрудиции, умна, целеустремленна, последовательна в достижении поставленной цели. Она очень энергична, умеет организовать любую работу. Разбираясь в деталях дела, она умела быстро и безошибочно отделить главное от второстепенного, тем самым оказывая мне большую помощь Вот почему мне было так легко и интересно проводить с ней эти мероприятия».
Добавлю от себя: конкурсы юных композиторов республики привлекали большое количество детей, пробуждая в них интерес к творчеству и стимулируя их музыкальное развитие. Наиболее одаренные продолжили профессиональное обучение и достигли определенных результатов в творчестве. Не это ли свидетельство служения Музыке тех, кто вложил сюда свой труд, свою душу!
Обратимся теперь к вопросу о приходе Ирины в музыку и формировании ее духовного и творческого облика. Свою профессию Ира унаследовала от родителей. Мать, JI. В. Ваверко, родом из Одессы, в детстве училась в знаменитой школе им. проф. П. С. Столярского, закончила Одесскую консерваторию, стала известной пианисткой и профессором консерватории в Кишиневе, отец – автор этих строк.
Абсолютный слух и музыкальную память, а также неординарное мышление и наблюдательность Ира обнаружила в раннем детстве. Еще до поступления в школу сама подбирала на фортепиано все, что слышала в доме и практически без помощи взрослых научилась читать – детских книжек с картинками у нее было более, чем достаточно. И это все проявилось в ее поведении.
Приведу лишь несколько забавных эпизодов. Однажды, читая вывеску у входа и магазин по продаже и ремонту очков, Ира заявляет: «Здесь две ошибки – надо АптЕка, а написано ОптИка». Или вот такое: по ТВ транслировалось выступление знаменитого певца-тенора И. С. Козловского. Сидевшая у экрана Ира задает мне вопрос: «Правда, папа, что у этого дяди голос, как у Ленского?» Читатель, конечно, догадывается, что речь шла о персонаже из оперы П.Чайковского «Евгений Онегин», партия которого написана для тенора. А вот еще случай: по телевизору шла передача о Патрисе Лумумбе, музыка здесь была основана на пентатонике (звуковой системе из пяти ступеней, придающей звучанию характерный восточный колорит). Следует вопрос Иры: «А почему у этой мелодии только пять нот?» Распознать ладовую структуру музыки не всегда удается даже взрослым, а тут малышка, которая еще и понятия о нотной грамоте не имела. Случаев подобного рода записано в моем блокноте немало.
Когда пришло время, Ира была отдана в музыкальную школу-десятилетку, где ее определили в класс фортепиано Л. Э. Оксинойт (1960 г.). Первые годы она не проявляла усидчивости за инструментом, все давалось ей легко, без особых усилий; зато очень много читала – книжки были страстью с детства.
Постепенно, однако, втянулась в занятия музыкой и достигла заметных результатов. К примеру, на экзамене за 6-й класс (6.06.1966 г.) ею была сыграна весьма сложная программа, после чего Т. А. Войцеховская, ведущий преподаватель консерватории, сказала матери Иры: «Ваша девочка музыкально очень хорошо развивается. Особенно хочу отметить качество ее техники – рассыпчатость, ясность звучания». А профессор А. Л. Соковнин, услышав однажды Иру в академическом концерте с до-мажорной сонатой Гайдна, заметил: «Гайдн был на высшем уровне!»
В 9-м классе у Ирины появились признаки заболевания рук – были перерывы в работе. Но уже на выпускном экзамене ( 24.05.1971 г.) ее игра была признана художественно зрелой и технически свободной. Особенно отмечалось качество звука.
«Каждое произведение игралось соответствующим ему звуком и характером трактовки, – сказал мне присутствовавший на экзамене композитор П. Ривилис. – Бах это был Бах, Гайдн – Гайдн, а Лист –Лист».
В школьные годы Ирина хорошо училась не только по музыке, но и по всем общеобразовательным предметам. Особенно любила языки – больше всего английский, даже нашла себе дополнительный платный урок. И сегодня свободно владеет этим языком, как и молдавским (румынским). Интерес к языкам сохранился и в студенческие годы – добавились испанский, частично итальянский, заочно прошла курс японского языка, сдан соответствующий экзамен. Впоследствии, в занятиях международного «Мастер-класса», а также в других творческих встречах с участием иностранцев, Ирина проявила умение прямою перевода с английского и испанского.
После окончания школы Ирина поступила в Кишиневскую консерваторию (Институт искусств), где ее руководителем стал проф. А. Л. Соковнин. Прошла большой объем фортепианной литературы, часто играла в концертах – академических и открытых классных, приобрела навыки ансамблевой игры и концертмейстерства. Но болезнь рук время от времени давала о себе знать, и это сделало невозможным в дальнейшем занятие концертной деятельностью. В те годы активно участвовала в работе Научного студенческого общества (НСО), завоевав две золотые медали на республиканских конкурсах и диплом на всесоюзном смотре студенческих работ.
Успешное завершение учебы в консерватории (Институте искусств) – единственный на факультете Красный диплом – давало выпускнице право на продолжение учебы в аспирантуре, в ином случае она могла рассчитывать на место при своей же кафедре. Но ректор-самодур [Суслов А. К. – прим. dem_2011] предложил Ирине другое назначение: преподавателем на периферии. Лишь после вмешательства Министерства культуры это направление было отменено, и Ирина получила место сотрудника методического кабинета, о чем речь уже шла выше. Серьезную работу в классе специального фортепиано пришлось отложить на целых полтора десятилетия. Наконец, в 1992 г. Ирина получила полноценный класс в Республиканском музыкальном лицее им. С. В. Рахманинова. Настал новый период ее служения Музыке.
Вначале были трудности и немалые, но профессиональная, целенаправленная работа, высокая требовательность к себе и безграничная преданность делу дали свои результаты. Вот один лишь пример. За неполных два года до выпуска в класс к Ирине был зачислен Игорь Калмацуй-Ница, считавшийся неперспективным пианистом (по неписаной традиции педагогу-новичку всегда дают самых слабых учеников). Ирина же разглядела в нем талантливого музыканта и подготовила юношу к международному конкурсу молодых исполнителей (1997 г.). Приняв участие в этом конкурсе, Игорь завоевал Диплом, денежную премию и поощрительную поездку во Францию.
Несколько выпускников Ирины продолжили учебу в консерватории (Университете искусств), ученики ее класса постоянно выступают на концертной эстраде, наиболее продвинутые – с симфоническим оркестром. Сегодня имя Ирины называют в числе наиболее опытных педагогов лицея.
Постоянно наблюдая деловые взаимоотношения между Ириной и ее матерью, я заметил исключительную строгость, бескомпромиссность в решении профессиональных вопросов. Тем более приятно было услышать из уст профессора следующую оценку работы Ирины: «В методике ее преподавания появился свой почерк и определенные принципы:
1. Очень продуктивной оказалась установка на прохождение большого количества легких пьес с начинающими учениками. Это развило их способность быстрой читки нот, освоения новых произведений.
2. Постоянный поиск нового репертуара, просмотр огромного количества нотного материала, тщательный отбор произведений с учетом индивидуальных возможностей учеников.
3. Прохождение с учениками произведений многих композиторов и ознакомление с разными стилями музыки.
4. Общее музыкальное развитие; знакомство с художественной литературой и живописью, расширяющее их эстетический кругозор.
5. Постоянный выход на сцену – академические и открытые концерты, игра в разных залах и на разных инструментах, выступления с оркестром, участие в конкурсах. Все это способствует воспитанию высоких профессиональных навыков у учащихся-музыкантов».
Успех обучения музыке находит свое реальное воплощение в игре учеников. Об отношении Ирины к выступлениям своих питомцев только что шла речь. Одна деталь: в репертуаре юных музыкантов непременно присутствует жанр концерта для фортепиано с оркестром. В учебном классе или на академической сцене оркестр заменяется вторым фортепиано. Передо мной список концертов, сыгранных учениками Ирины: произведения Моцарта, Бетховена, Шумана, Вебера, Равеля, Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича, Кабалевского, Галынина, Негруцы – около двух десятков названий. И всегда за вторым роялем – учительница. Ансамбль в смысле ритма и динамики слушатели оценивают как хороший. Подготовленность ребят к ансамблевой игре отмечают и дирижеры, с которыми им приходилось играть в симфонических программах: А. Дмитрович, В. Дони, М. Сечкин, О. Палымский, Н. Татаринов.
Слово Михаилу Сечкину, заслуженному деятелю искусств Молдовы, лауреату международного конкурса дирижеров, исполняющему обязанности профессора Университета искусств:
«Работая с Ириной Зиновьевной, я всегда радуюсь ее влюбленности в искусство, тонкому музыкальному вкусу и такту, умению терпеливо и скрупулезно раскрыть все интересные качества и способности каждого ученика. Поэтому показы наших совместных работ с оркестром становятся праздником для публики... Я всегда поражаюсь ее неисчерпаемой энергии, работоспособности, целеустремленности, чувству ответственности. Это человек, несущий нам огромную радость общения с высоким искусством».
Своеобразным хобби для Ирины стало ведение классных концертов и тематических программ, связанных со знаменательными датами музыкального календаря. Ежегодные концерты из произведений Рахманинова, чье имя носит лицей; программы, посвященные Бетховену, Шопену, Рубинштейну, Чайковскому, Скрябину, Равелю, Пуленку, Глиэру, Кабалевскому, Свиридову, молдавскому композитору Олегу Негруце и другим, провела Ирина в своем лицее за последние годы. И не только здесь – в музыкальных школах и библиотеках Кишинева. Лекции для преподавателей музыкальных школ на курсах повышения квалификации, где, кроме вопросов методического характера, изучались навыки обработки молдавских мелодий для их использования в школьном репертуаре (на собственном опыте); просветительские лекции по темам «Музыка и поэзия», «Музыка и биология», «Музыка и география», «Танцевальные жанры в инструментальной музыке», «М. К. Чюрленис – художник и композитор» и др. Вместе с преподавателем Мариной Хацерновой Ирина написала либретто для детской оперы «Путешествие вокруг света» на музыку песен разных стран. Таков круг интересов Ирины, такова ее деятельность за пределами педагогической работы в узком смысле слова. И в этом –тоже служение Музыке.
Вот что думает по этому поводу Елена Шарова, лектор-музыковед, ведущий преподаватель истории музыки и музыкальной литературы лицея имени С. В. Рахманинова:
«Мысленно я называю Ирину Столяр «Ира Златоуст». Когда она ведет просветительские концерты-беседы, аудитория слушает ее с большим интересом. Рассказывая о фактах, всем хорошо известных, она всегда находит неожиданный и увлекательный сюжетный ход. Такой же неординарностью Ирина привлекает и в педагогической работе: каждое новое произведение в репертуаре ее учеников –это не просто очередное освоение программы, это прежде всего углубленное изучение стиля композитора, эпохи, в которую он жил, знакомство с особенностями жанра и формы произведения. Обладая энциклопедическими познаниями, Ирина побуждает своих учеников к всестороннему изучению музыкального искусства, ибо убеждена: только так может состояться подлинный профессионал.
Чуткость, внимание, душевная доброта, стремление бескорыстно поддержать ученика или коллегу в трудную минуту, чувство юмора – все эти качества Ирины служат залогом всеобщего уважения и любви к ней».
На протяжении ряда лет в Кишиневской Еврейской библиотеке им. И. Мангера действует «Музыкальный салон», где постоянно звучит еврейская народная музыка и проводятся литературно музыкальные программы, посвященные жизни и творчеству выдающихся музыкантов-евреев, композиторов и исполнителей. Участницей «Салона» не раз бывала и Ирина. Темы ее выступлений «Антон Рубинштейн», «Морис Равель», «Александр Гольденвейзер». Содержательный и интересно поданный материал сочетался здесь с музыкальными произведениями в исполнении юных пианистов – питомцев Ирины из числа учащихся Рахманиновского лицея. Это еще один штрих в ее творческой биографии, еще один пример беззаветного служения Музыке.
2001 г.
Из книги: Зиновий Столяр. Страницы еврейской музыки. Изд. Pontos, Кишинев, 2001. Стр. 77-86.
Зиновий Лазаревич СТОЛЯР (р. 21.01.1924). В 1950 г. окончил с отличием Одесскую консерваторию. В 1947-1994 гг. – преподаватель музыкально-теоретических дисциплин в музыкальных учебных заведениях Одессы, Ворошиловграда (Луганска), Кишинева. В 1973-1994 гг. – сотрудник Союза композиторов Молдовы. С 1994 г. – научный сотрудник Института межэтнических исследований АН РМ (Отдел истории и культуры евреев Молдовы). В печати публикуется с 1950 г.
Член Союза композиторов Молдовы. Автор работ (монографий, статей) по проблемам молдавской и еврейской музыки. Принимал участие в научных конференциях по вопросам иудаики в Кишиневе, Киеве, Москве, Вене.
З. Л. Столяр – участник Второй мировой войны, заслуженный деятель искусств Молдовы, кавалер ордена Глория Мунчий.
СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ
Моё богатое наследство
Наверное, нет домов, в которых не хранились бы семейные альбомы. Такие собрания фотографий – это история людей, городов, вещей… Словом, своего рода летопись времён, в которые те или иные люди жили.
Как далеки старые альбомы от нынешних, где каждая карточка – стандартного размера, сверкающая всеми цветами радуги – упакована в прозрачный карманчик. В старых – фотографии от малюсеньких до больших: то аккуратно наклеены, то вложены меж страниц. А еще там лежат поздравительные открытки, письма от близких, приглашения на свадьбы и юбилеи, фотоприветы откуда-нибудь с Кавказских Минвод или из Миргорода, листки календаря с заинтересовавшей заметкой, да мало ли что… И в этой непредсказуемости есть своё очарование. И никак нельзя разделить родных, друзей, соседей, сослуживцев: ведь в жизни, как и на фото, они вместе.
В центре – Айзик и Неся, дедушка и бабушка папиного отца, справа – его родители, Хайка и Шоэль.
…Я перебираю снимки, их очень много, есть и совсем старые – это мои прапрадедушки и прапрабабушки. Пытаюсь представить, сколько же у меня родственников, знакомых и не знакомых мне, – и не могу. Вот бабушка папиного отца Неся – на фото большая группа женщин. Это кружок по изучению конституции, Одесса, год 1938. Бабушке 101 год.
Вот три фотографии – три возраста прапрадедушки Айзика: борода черная; слегка тронутая сединой; совершенно седая. У папиного отца было девять братьев и сестер. Айзик и Рувен уехали в Америку в 1913 году. Из оставшихся пережили революции и войны только двое – мой дед Лазарь и его сестра Ида. Фотографии «наших американцев» яркие. Американцы молодцы – держатся друг за друга и все важные события жизни отмечают вместе.
Вот дядя Рувен с женой в день золотой свадьбы. Женились они по брачному контракту, заключенному на пятидесятилетний срок. Многочисленным детям, внукам, правнукам и прочим родственникам дядя, посмеиваясь, говорил, что срок контракта истёк, и теперь оба свободны. Рувен и Гося посещали Советский Союз дважды. Второй раз с ними приехала внучка Мерил, моя ровесница. В годы, когда СССР и страны Запада разделял «железный занавес», общение с иностранцами было редким и становилось событием. У нас тогда безработицы не существовало, казалось странным, что отец Мерил, журналист Моше, не смог устроиться по специальности. Он был участником Второй мировой войны. Когда вернулся из армии, штаты редакций были укомплектованы. Пришлось работать в булочной отца, так и осел на всю жизнь. На фотографиях у него, как и у других Столяров, добрые глаза и улыбка.
Вот фотографии американских гостей с нами. Гляжу и вспоминаю, что, стараясь не ударить лицом в грязь, каждый день меняла наряды. Было лето, мы с мамой носили платья из крепдешина (благо Бендерский шелковый комбинат работал «на полную катушку», а шили мы сами). Тетя Гося восхищалась настоящим шелком и непременно щупала ткань пальцами. А мы удивлялись нейлону, трикотажу и джинсам.
Подметив, что Мерил любит груши, я повела её на базар. Начал накрапывать дождик. Из своей маленькой сумочки она достала складной зонтик – я и не поняла сразу, чтό это такое: у нас их тогда не было. Выбрав груши, из своей, еще меньшей, сумочки я извлекла авоську-тянучку, размером с ладошку. Настал черед Мерил удивляться. По мере того, как два килограмма груш перекочевывали в сетку, та растягивалась всё больше. Не отрывая взгляда от этого чуда, Мерил сказала, что такого у них нет. (Попробуй растолкуй американцу, что такое дефицит, что эта штука потому и зовется «авоськой» – авось где-то что-то по случаю попадётся). Разумеется, мы обменялись своими «диковинками». По сей день Мерил присылает фотографии и рассказывает о жизни американской части нашей семьи.
Зиновий Столяр с родителями и сестрой.
Где-то в Штатах затерялись следы брата маминого дедушки. На фотографии молодой человек, имени которого не помнили даже старики. Он тоже уехал до революции 1917 года.
Трехлетняя девочка с бантом – папина двоюродная сестричка Белла Кравчик. Она была убита в 1941 году под Дубоссарами. Там навеки остался папин дедушка и много родных, не успевших эвакуироваться. Маленькие карточки военных лет, посланные из эвакуации на фронт и с фронта в тыл, были поддержкой в разлуке.
Сохранилось фото дедушки Эли, сделанное в день его пятидесятилетия, в 1917 году, подаренное моей бабушке Берте. На обороте надпись: «Дорогой и любимой дочери. Не забудь Б-га и меня». Когда бабушке было одиннадцать лет, ее мама умерла. Пришлось взять на себя хозяйство и заботу о трёх младших братьях. Ей очень помогли сестра матери и ее муж – Сара и Мендель Токарь. Им она подарила карточку со словами признательности. Не по-детски взрослый взгляд обращен к нам с маленького снимка. На обороте другого сохранился даже Тираспольский адрес Токарей: улица Казарменная, 108. «Где эта улица, где этот дом?»
Отец папиной мамы Эля.
Из Тирасполя брат бабушки Исаак ушёл на фронт, оттуда уже не вернулся. Его сын Яша с женой – в Кишинёве, а Яшин брат Марик с семьей – в Израиле. Воевал и младший бабушкин брат, Миша. После контузии попал в плен. Дядя Миша был очень сильным, и когда пленных везли в поезде, сумел сломать доски в полу – и выпрыгнул на полотно. Была зима, пока добрался к своим, обморозился, да и очень сильный удар о землю потом дал знать о себе болезнью почек. Но дядя всегда сохранял стойкость духа. Женился на сестричке из госпиталя, вытащившей его с того света, и прожил с ней счастливую жизнь. А уж как она его любила – пылинки сдувала! Третий брат бабушки, Рувин, умер в госпитале после ранения…