dem_2011 (dem_2011) wrote,
dem_2011
dem_2011

Categories:

Узнаваемые черты промежуточных мест

Протоиерей Андрей Ткачев

Писатели прошлого восторгались поездами и одновременно ужасались, их видя. Летит, коптит, режет тьму впереди фонарными огнями. А куда летит? Ты не знаешь. А все, кто внутри сидит, знают. Все они (спящие, спорящие на темы самые разные, жующие)совершают осмысленное путешествие из пункта А в пункт Б. Именно это и завораживает: осмысленное путешествие многих из одной точки в другую, совершаемое снаружи стремительно и шумно, но комфортно внутри.

При этом человек, стоящий на полустанке с флажком в руке или фонарем, воспринимается, как фигура скорбная. Чуть ли не трагическая. Мелькнул в окне и исчез для тебя на веки. А ведь у него тоже в груди жизнь неповторимая и таинственная.

У Чехова много таких персонажей: обходчиков, дорожных инженеров, провожающих ежедневно взглядом окутанные паром железные чудовища, и думающих: «Они вот едут, а я здесь стою. Небось они знают, где счастье и едут к нему. А я здесь стою». И что-то еще в этом духе. Но на самом деле человек, стоящий на полустанке и человек, мчащийся в вагоне – читатели одной и той же книги. Они связаны между собою, как караульный, ходящий в тюрьме по коридору, и заключенный, сидящий в тюрьме внутри камеры. Оба заворожены быстрым движением. Первый – железного чудища перед глазами. Второй – деревьев за окном или вот этого – станционного смотрителя с флажком в руке. Дорога завораживает.

В дороге есть нечто честное, на всю вообще жизнь похожее. Пребывание в дороге это пребывание в промежуточном состоянии. Один из семи древних мудрецов говорил, что пребывающий на палубе корабля временно не числится ни среди мертвых, ни среди живых. Это из-за опасностей морского плавания. Но и обычная, весьма комфортабельная дорога сегодня все равно помещает человека в промежуточное состояние. Человек вырван из пункта А, еще не доставлен пока в пункт Б. Соответственно человек предан размышлениям и переживаниям, отдаленно напоминающим переживания души, покинувшей тело. 

Локализация промежуточных мест характеризуется смесью многолюдства и одиночества. Вокзалы, аэропорты, станции. Остановки метро и автобусов. Здесь каждый сам по себе и всех одновременно много. Это, как Страшный Суд: все собраны вместе, но каждый путешествует по своему маршруту, то есть – отвечает за свое. То, что ты кому-то нужен, чувствуешь только в узком кругу (семье, приходе…). То, что ты никому не нужен, чувствуешь особенно остро в транспортном муравейнике (острее – только в эмиграции). С этой точки зрения любое путешествие дает нам серьезный заряд метафизических ощущений. Оно словно поставляет нас на грань религиозного откровения.     

Кто только не писал о поездах! Блок писал: «Вагоны шли привычной линией/ Подрагивали и скрипели/Молчали желтые и синие/В зеленых плакали и пели». Цветаева писала: «Вагончик тронется, перрон останется…». Герои Толстого и Достоевского исповедовались случайным попутчикам именно в вагонах поездов. Потому что вагоны поездов, словно именно для исповеди и откровения души придуманы. Потом Платонов писал, что паровоз нежнее человека, и его жалеть надо. «С любимыми не расставайтесь» писал Кочетков. Его герой тоже «полуплакал – полуспал» опять-таки в прокуренном вагоне, «когда состав на скользком склоне от рельс колеса оторвал». Еще было «На дальней станции сойду – трава по пояс» и «Дорога, дорога, ты знаешь так много». В общем, понятно, что много всего было. Всего, собственно, и не перечислишь, как ни старайся. Но если поэзия песенная и книжная мимо такого чудища, как стоящий под парами пассажирский состав, равнодушно пройти не может, то это о чем-то, да говорит. Железный материализм (Наш паровоз, вперед лети!) оказывается, пропитан мистикой насквозь.   

Да разве вся жизнь наша не есть путешествие из пункта А в пункт Б? И когда ты долго сидишь на одном месте, то чувствуешь некую иллюзию оседлости. Иллюзию потому, что путешествие в сторону вечности не прекращается ни на секунду даже для домоседа. Дорога возвращает душе чувство устремленности, чувство временной бездомности, чувство опасности (ибо всякое путешествие, хочешь – не хочешь – экстрим). Из этих чувств рождается молитва Богу, и глубоко безбожно общество, не понимающее острую необходимость часовен и храмов на вокзалах и в портах – речных, морских, воздушных. Люди расстаются и плачут, обнимаясь; они готовятся преодолеть враждебное пространство, окунаются в неизвестное будущее, рискуют, надеются вернуться и встретиться. Следовательно, храм в таких местах нужно точно так же, как он нужен в больницах или в военных частях.

К ж\д вокзалу обычно примыкает базар. То же касается и морского (речного) порта – к нему примыкает зона торговли и бурного отдыха. В этом смысле зона путешествий часто примыкает к зоне жизненной изнанки. Грязи, то есть. Все, что прячется от дневного взгляда на оживленной улице, здесь свободно выпячивается. Лучше всех об этом знает вокзальная милиция и все, кто здесь работает. С аэропортами несколько чище из-за повышенного контроля безопасности и территориального удаления от городов. Если бы город шумел прямо у забора аэропорта, тамошняя милиция возилась бы с теми же проблемами, что и милиция вокзальная. И здесь тоже есть метафизика.

Вокзал – образ границы между мирами, которые на карте обозначены буквами А и б, и между которыми  проложена стрелка маршрута. На границе миров может скапливаться грязь. Будущие мытарства это что? Это грязь на границе. В аэропорту аналог подобных мытарств – усиленный паспортный контроль. Все чище, но и жестче. Проходя зону контроля в потоке безразличного тебе многолюдства, ты заранее испытываешь нечто связанное со Страшным Судом. И это еще одна черта промежуточных мест – здесь человек, одетый в форму, в любое время может подойти к тебе с вопросом на необязательно понятном языке.

Я, собственно, о чем? Если человек молится только тогда, когда молится, то он никогда не молится. Так один старец сказал. И если человек думает о Боге, только когда храм видит или порог его переступает, то он не думает о Боге вовсе. Думать о Боге можно и нужно в больнице, в вагоне метро, в осеннем лесу и, конечно, в путешествии. Оно, путешествие, обнажает в нашей жизни одну всегда присутствующую, но не всегда заметную черту. А именно: нынешняя жизнь есть состояние не оконченное, но промежуточное. Мы движемся. Над этим стоит задуматься. Это нужно почувствовать. Из этого нужно сделать выводы. 
Subscribe

Recent Posts from This Journal

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments