В отдалённые теперь уже времена — 80-е годы ХХ-го века — возникла и была поставлена в Кишинёве (перед этим — и в Каунасе) опера по пьесе Бертольда Брехта “Матушка Кураж и её дети”. С тех пор она прошла не единожды и по другим оперным сценам. Всем ли известен этот факт из культурной жизни Кишинёва прошлых лет? Может быть, это кого-нибудь заинтересует сейчас. Я имею в виду сам факт создания такой оперы. По меркам истории, впрочем, это было не так уж давно — каких-нибудь тридцать лет тому назад. Правда, за эти годы успело вырасти и повзрослеть целое поколение. Значит, всё-таки — давно? Как сказал поэт: “В каждой мимолётности вижу я миры, полные изменчивой радужной игры... В книге культурной жизни молдавской столицы осталась эта замечательная страница.
Итак, на знаменитый сюжет Брехта из исторической хроники времён Тридцатилетней войны написана превосходная опера “Маркитанка” (либретто В. Халипа и С. Штейна). Автор музыки оперы — Сергей Кортес из Белоруссии — талантливый, облечённый почётными регалиями композитор, к тому же интересная личность с необычной судьбой.
Музыкальные гены достались ему в наследство (через поколения) от прадеда, пианиста и дирижёра Петра Адамовича Шостаковского (1851-1917), который жил в Москве, был знаком с Чайковским и Римским-Корсаковым. Николай Рубинштейн пригласил его в своё время на работу в открытую (1866) и возглавляемую им Московскую консерваторию. О Петре Шостаковском пишут энциклопедические справочники: известен он тем, что основал в Москве музыкальную школу (1883), преобразованную затем (1886) в музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества. Семья Шостаковских в начале ХХ-го века, после революции, пережила эмиграцию. Одно время местом её пребывания была Латинская Америка, а именно — Чили, где и родился будущий композитор, проведший затем детские годы в Аргентине. Семья эмигрантов в конце концов вернулась в Советскую Россию, и музыкально одарённый юноша окончил Минскую консерваторию, затем — аспирантуру той же Московской консерватории, в которой когда-то служил его прадед. Обо всех испытаниях эмигрантской жизни семьи увлекательно рассказывает в своей книге “Путь к правде” (1960) дед Сергея, Павел Шостаковский, где он упоминает любимого внука.
Кишинёвский спектакль “Маркитанки” прошёл тогда с большим успехом, вызвал серьёзный общественный резонанс. Поэтому он и удержался в моей памяти.
Кортес не случайно обратился к этому произведению Брехта: писатель “озвучивает” своё время словом; художник запечатлевает его в живописных полотнах; по-своему это делает и композитор в музыкальных творениях, даже если они посвящены другому историческому времени, другой эпохе. Действительно, что лучше звуковой стихии — этого половодья звуков, наполненных не только эмоциональным накалом страстей, но и пульсацией непрерывно текущего времени — может отразить динамику жизни, неукротимую движущую силу жизненных коллизий, драматизм в сплетении человеческих судеб? Опираясь на Брехта, Кортес озвучил — в прямом смысле слова — время войн и человеческих страданий.
Принимаясь за работу над “Маркитанкой”, Кортес реализовал свою веру в безграничные, как он сам говорил, возможности оперного жанра при воплощении значительной художественной идеи (этим был предопределён, кстати, и творческий успех Кортеса в другой опере, посвящённой личности Джордано Бруно и его Времени). Обратившись к Брехту, композитор заявил: “Разве “Матушка Кураж и её дети” — эта, по определению самого писателя, хроника из времён Тридцатилетней войны, написанная накануне Второй мировой войны и взывающая к рассудку немецкого народа, не звучит современно именно сегодня, когда над миром нависла реальная угроза ядерной катастрофы?”. Мы сейчас — невольные свидетели того, что эта мысль не потеряла своей актуальности; наоборот, она стала ещё весомее.
В своё время, выступая в прессе по поводу постановки “Маркитанки” в Кишинёвском оперном театре, я писала о том, что это — великая удача, когда композитор, задумав оперу, находит для себя литературно-драматический материал, позволяющий ему раскрыть своё видение мира, поведать людям о том, что представляется ему сегодня наиважнейшим на свете. Тогда его озаряет вдохновение, рука уверенно лепит впечатляющие художественные образы.
Из моих бесед с Кортесом запомнилось, как он говорил, что, задумав написать оперу на сюжет “Матушки Кураж”, беспокоился только о том, чтобы никто из композиторов, работающих в жанре оперы, не опередил его, настолько очевидной было соответствие содержания пьесы Брехта драматургическим задачам многопланового оперного жанра с его богатыми возможностями синтеза театрального действа и музыки. Спектакль “Маркитанки” был принят кишинёвской музыкальной общественностью восторженно. Как я уже говорила, довелось и мне выступить в печати по поводу этого неординарного события в культурной жизни Молдовы. В моём отклике отмечались горячая заинтересованность и энтузиазм постановщиков спектакля — режиссера Элеоноры Константиновой и дирижёра Альфреда Гершфельда; отмечалось, что эта постановка оказалась весьма удачной работой Кишинёвского оперного театра, открывшей не только сложившиеся к тому времени возможности талантливого коллектива, но и заманчивые перспективы его дальнейшей работы. Это был поистине звёздный час для народных артисток СССР, ведущих солисток Национальной оперыТамары Алёшиной (Матушка Кураж), и превосходной исполнительницы партии Иветты Людмилы Ерофеевой. Особо хочется отметить, что в сохранившемся проспекте того памятного спектакля мы, естественно, находим имена и других ярких исполнителей ведущих партий: Николая Башкатова, Людмилы Аги. Среди них — и ведущего баритона Национальной оперы Бориса Каца (Раисова), прославившегося не только оперном репертуаром, но и проникновенным исполнением еврейских песен (в этом раскрывалась одна из лучших сторон его творческого облика!); и обладательницу красивого сопрано Эллу Брайман (сейчас живёт в Израиле, поёт в Новой Израильской опере). За дирижёрским пультом кишинёвского оперного спектакля стоял Альфред Гершфельд, тонкий музыкант, живущий сейчас в Америке, по-прежнему преданный скрипичному исполнительству и дирижированию.
Рассказ о матушке Кураж, проклинающей войну — былую свою кормилицу (в поисках лёгкого заработка она скиталась со своим фургоном по военным дорогам), в которой она теряет одного за другим троих своих детей, а также идеи этого главного произведения Брехта, выраженные в эпиграфе, каким сопроводил свою пьесу писатель (“Вам, матери, решающее слово! Вы дали детям жизнь, и вы в ответе за смерть, что угрожает вашим детям! Не допустите страшной бойни новой!”), — лишний повод глубоко задуматься о всеобщей связи того, что происходит в жизни, из чего слагается панорама исторического Времени в его единичных проявлениях.
Изольда Милютина
Израиль, 15 августа 2016