Скажите, уважаемый читатель, часто ли вы задумывались о том, кто написал либретто к той или иной опере? Пьетро Метастазио? Апостоло Дзено? Антонио Сомма? Арриго Бойто? Да какая мне разница! Ведь прежде всего для нас важна сама музыка. Бывало так в истории, что само либретто так себе, а музыка прекрасна! Может поэтому часто композиторы сами брались за написание либретто, чтобы воплотить свой замысел максимально точно.
В курсе истории музыки в консерватории, прежде всего, теоретики и композиторы изучают творчество Игоря Стравинского. Но если сейчас спросить кого-либо из них, кто автор либретто оперы «Соловей» Стравинского, то многие задумаются с ответом.
Просмотрев источники в Интернете (в основном, Википедия на различных языках) находим, что практически во всех версиях Википедии указывается: либретто написано Стравинским и Степаном Митусовым. И даже такой солидный ресурс как Belcanto.ru такого же мнения — либретто Стравинского и Митусова.
Исключение составляют русский и немецкий варианты статьи в Википедии — автор либретто композитор Степан Митусов.
Надо полагать, что большинство знатоков ориентируется на указания самого Игоря Стравинского.
Игорь Стравинский. Photo: Felix Nadar 1908.
Вот что пишет композитор в 1-м томе своих «Хроник»: «Се fut dans se milieu cultivé (у H.A. Римского-Корсакова) que j'ai noué beaucoup de nouvlles relations parmi Ies jeunes gens qui у venaient et qui avaient des préoccupations intellecutuelles des plus variées. II у avait des peintres. des jeunes savants, des amateurs éclairés et aux opinions avancées (je veux citer mоп ami Stéphane Mitoussof avec Iequel je composais plus tard le livret de mon opéra "Le Rossignol")».
[«В этой высококультурной среде (у H.A. Римского-Корсакова) у меня завязалось много новых знакомств среди молодых людей самых разнообразных профессий. Там бывали художники, молодые ученые, просвещенные любители, которые к тому же были людьми передовых взглядов. (Мне хочется здесь назвать моего друга Степана Митусова, с которым я впоследствии написал либретто к опере "Соловей")»].
О составе этой «высококультурной среды» мы узнаем из дневниковых записей В.В. Ястребцева и из «Хронографа жизни Н.А. Римского-Корсакова за сентябрь 1906 г. — июнь 1908 г.», составленного сыном композитора Андреем Николаевичем и вошедшего в издание «Летописи» Н.А. Римского-Корсакова. «27 сентября на Загородном, 28 начались обычные музыкальные среды. Их всегдашние посетители в этом и следующем сезоне: Н.И. Рихтер, Стравинские — Игорь Федорович и его брат Гурий Федорович, Н.И. Забела, М.О. Штейнберг, И.И. Лапшин, Вельские, Митусовы, Блуменфельды, А. П. Сандуленко и др., частые — Оссовские, Стасовы, Комаровы, Черепнины, Лядов, Глазунов, Н.А. Соколов, Н.Д. Кузнецов и др.; более редкие — А, Зилоти, С.И. Танеев, А.Н. Скрябин и др.» (Летопись, с. 404).
Стравинский выделяет из вышеназванных своего близкого друга Степана Степановича Митусова — музыканта и поэта, пробовавшего свои силы в композиции. Он — автор либретто первой оперы Стравинского «Соловей» по мотивам одноименной сказки Х.К. Андерсена и русской версии текстов вокального цикла Два стихотворения П. Верлена.
Но вот что мы читаем в дневниковых записях Любови Шапориной о Стравинском.Cегодня у меня была Александра Васильевна Щекотихина, заговорила о Митусове. Оказалось, что Степан Степанович Митусов — ее родственник по первому мужу, Потоцкому. Он написал либретто «Соловья» полностью, а не сollaboration со Стравинским, но, очевидно, по его указаниям. Стравинcкий ему обещал, что имя его будет на афише и что он будет получать авторские как автор либретто. Когда опера была написана, имя Митусова не фигурировало на афишах, и он никогда не получил ни копейки. Он писал Стравинскому, но ответа не было. Во время блокады он умер от голода. <...>
Среди этих молодых людей, бывавших у Римского-Корсакова, был Петр Петрович Греков, сын казачьего генерала; у них было имение Гусевка в Самарской губернии. Стравинские были небогаты, и Игорь несколько лет подряд ездил к Грековым и проводил у них все лето. После революции П.П. Греков эмигрировал и жил в Париже. Когда туда приехали Билибины, то нашли его очень внешне опустившимся. Он очень бедствовал — был многосемейным, заработки скудные, он работал чернорабочим на фабрике, рабочие над ним трунили, на работу брали с трудом, ему было уже 50 лет. Александра Васильевна рассказывает, что, когда он бывал у них и приходили иностранцы, внешний вид Грекова их шокировал, приходилось объяснять, что и почему. <...>
Однажды он зашел в нотный магазин Madelaine и рассматривал какие-то ноты. Внезапно в магазине всё замолкло, и только послышался шепот: «Это Стравинский». Греков обернулся и увидал его. И подошел со словами: «Не узнаете? Я П.П. Греков — помните Гусевку?» Стравинский сухо на него посмотрел, сказал: «Может быть», — отвернулся и отошел. «Мне было так стыдно, — рассказывал Греков, — стыдно за него». <...>
А. В. говорит, чю семью он бросил и сошелся со второй женой Судейкиной Верой Артуровной. Семье помогал очень мало, а сыну-пианисту будто бы не разрешил выступать под своей фамилией. Это меня удивляет, т.к. в «Хрониках» он искренно пишет, что j'ai eu la joie de faire débuter mon fils [я был рад дать дебют своему сыну (фр.)] — сын играл его концерт под его управлением.
Мне было грустно узнать всю эту оборотную сторону медали. По «Хроникам» он мне представлялся другим.
Любовь Васильевна Шапорина была переводчиком «Хроники моей жизни» И. Стравинского (первое издание на русском языке вышло в 1963 г.).
Степан Степанович Митусов в университетской форме. 1898
Итак, Степан Степанович Митусов.
Уникальная личность, незаслуженно забытая, хотя можно найти о нем воспоминания дочери — Людмилы Митусовой. Также пишет о нем и Ю.Ю. Будникова, и прежде всего в связи с «Миром искусства». Имя Степана Степановича Митусова (1878—1942) ассоциируется с культурным феноменом «Мира искусства» не только потому, что он общался со многими художниками этой группы, что влияние «Мира искусства» распространялось и на музыкальную жизнь того периода, но главным образом потому, что по сути своей Степан Степанович являлся именно тем истинным знатоком и ценителем, для которого современное ему искусство, вообще сфера культуры, были родной стихией. Оставшийся в тени более громких имён, он, может быть, больше, чем кто-либо другой, выражает дух петербургской художественной интеллигенции, являясь «культурным продуктом» своего времени, «человеком эпохи» Серебряного века, получившего название «русского культурного Ренессанса» (Вагнер Г.К. В поисках истины. Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX — начало XX в. М., 1993. С. 6.), и в этом смысле «ренессансным» человеком. К такому мнению склоняют не только личные впечатления от изученного биографического материала, но и оценки современников.
Степан Степанович Митусов родился в Петербурге 11 сентября по ст. ст. 1878 г. Отец – Степан Николаевич Митусов, старинного дворянского рода, член Императорского Общества поощрения художеств, крупный чиновник-дипломат. Мать – Евдокия Васильевна Голенищева-Кутузова, родная сестра матери Е.И. Рерих, внучатая племянница великого полководца М.И. Голенищева-Кутузова, племянница великого композитора М.П. Мусоргского, певица, несколько сезонов успешно выступавшая в Мариинском театре. Вскоре после рождения сына разошлась с мужем и вторично вышла замуж за князя П.А. Путятина, в семье которого и вырос Степан. По окончании гимназии в 1898 он поступил в Петербургский университет, где четыре семестра занимался на историко-филологическом факультете, а потом перешёл на юридический факультет, который окончил в 1904 г.
Профессиональную карьеру Митусов сделал прежде всего как музыкант, занимаясь преподавательской и исполнительской деятельностью, а потому надо сказать и о его втором образовании. Начальное музыкальное образование он получил дома, затем в музыкальной школе К. Лютша, где учился по классу рояля у профессора И. Боровки, а по гармонии – у Я. Витола. Учёба и развитие С.С. Митусова проходили под знаком дружбы с семьёй Н.А. Римского-Корсакова. Вот как он оценивает этот период в автобиографии: «В 1895 году познакомился с Николаем Андреевичем Римским-Корсаковым. Мы жили тогда в одном доме с великим композитором (Загородный, 28), в семье которого я бывал чуть ли не ежедневно до самой его смерти, т. е. в течение двенадцати-тринадцати лет. В этот период времени, часто беседуя с Николаем Андреевичем о музыке, а беседы и поучения Николая Андреевича кончались обыкновенно не раньше двух-трёх часов ночи, присутствуя постоянно на всех музыкальных вечерах («среды»), знакомясь и разговаривая со всеми музыкантами (Скрябин, Лядов, Глазунов, Соколов, Блуменфельды – братья Сигизмунд и Феликс, Стасов), вступая в споры с молодыми музыкантами – Гнесиным, Штейнбергом, Стравинским и другими, я получил хорошее разностороннее музыкальное образование. И с этим багажом Николай Андреевич направил меня в консерваторию к Лядову, т. к. считал, что для того, чтобы быть настоящим музыкантом, необходимо пройти специальный класс гармонии и контрапункта. В 1900 году я прошёл специальный класс гармонии у Лядова, а затем совместно со Стравинским мы учились у Василия Павловича Калафати: проходили форму, писали мелкие музыкальные произведения и познали контрапункт» (Цит. по: Митусова Л.С. Воспоминания // Утренняя Звезда. М., 1997. № 2–3. С. 343–344).
В 1907 женился на Екатерине Филипповне Потоцкой, от которой имел трёх дочерей — Злату (1908—1942), Людмилу (1910—2004) и Татьяну (1913—1994). С 1908 работал у Н. Рериха в Рисовальной школе ИОПХ, где выполнял обязанности помощника инспектора, секретаря канцелярии и руководителя хора. В 1916 был призван в армию, в 1917 служил под Омском. В 1917—20 совместно с Н. Рихтером выступал с концертами классической музыки под лозунгом «Музыку в массы», в 1918‑19 служил, благодаря попечительству М. Горького и А. Луначарского, в Музыкальном отделе Наркомпроса (заведовал Концертным подотделом). В 1920-21 работал пианистом и хормейстером в Палас-Театре (Театре комической оперы) под руководством К. Марджанова. В 1922—29 преподавал в Гос. институте музыкального просвещения (ГИМП), преобразованном затем в Техникум музыкального просвещения (ТеМП), где руководил классами камерного ансамбля и вокально-камерным классом. В 1922—28 выступал в «Кружке друзей камерной музыки» Н.Е. Добычиной в качестве концертмейстера и аккомпаниатора-пианиста. В эти годы Митусов — член-корреспондент некоторых культурных учреждений Рерихов зарубежом. При посредстве этих учреждений музыкальные издания США печатают его статьи. В 1932—34 являлся директором и ведущим педагогом в Хибиногорской музыкальной школе («Рабочей консерватории»). С 1935, после возвращения в Ленинград, руководил вокальным ансамблем на Гос. курсах музыкального образования. Скончался от истощения в январе 1942 в блокадном Ленинграде.
Об этом Н.К. Рерих узнал лишь в ноябре 1946 г. и с горечью написал друзьям: «Родные наши, печально письмо Ваше… В каждой строке – печаль. Да и как иначе, когда и внешние, и внутренние обстоятельства так тяжки. Из семьи Митусовых из семи человек в 1942-м осталось всего двое. А ведь не исключение такая гибель. Уже не увидаться здесь с нашим милым Стёпою…».
Игорь Стравинский: «В начальный период моей композиторской деятельности моим самым близким другом был Степан Митусов. <...>
Митусов был любителем искусства как такового. <…>
Митусов стал для меня своего рода литературным и театральным опекуном (выделено мною — Д.К.) <…>.
Митусов был также любителем современной живописи, но единственный род живописи, представлявший в то время интерес в России, был связан с дягилевским “Миром искусства”. <…>
Митусов был столь же весёлым, сколь эрудированным компаньоном...» (Стравинский И.Ф., 1971. С. 9-10).
Вот какую характеристику дал ему сын композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова Владимир: «Степан Степанович Митусов — товарищ Андрея и Владимира Римских-Корсаковых, один из ближайших друзей всей семьи Римских-Корсаковых. Высококультурный и разносторонний человек, увлекавшийся современной музыкой, живописью, литературой. Автор либретто оперы И.Стравинского “Соловей”».(Римский-Корсаков В.Н. Примечания к переписке Н.А. и Н.Н. Римских-Корсаковых (1894-1907). Рукопись в архиве семьи Римских-Корсаковых в СПб., л. 87).
С уверенностью можно утверждать, что это «культурное воспитание» он получил во многом благодаря Митусову, прививавшему «другу Игорю» вкус к «искусству как таковому», что сам композитор признавал на склоне дней, говоря: «Первым на память приходит Степан Митусов, в то время он был самый близкий друг, я многим обязан ему…» (Стравинский И.Ф., 1988. С. 343).
Пиком дружеских и творческих отношений Митусова и Стравинского стала опера «Соловей», начатая композитором в 1908 г. и завершённая после перерыва в 1913 г. Здесь Митусов-либреттист в полной мере проявил себя как автор, обладающий «даром проникания в прошлое» (Бенуа А. Мои воспоминания. Т. I. М., 1993. С. 603) и одновременно безукоризненным чувством стиля.
Историю написания оперы воссоздает переписка Митусова и Стравинского (Опубликована: Стравинский И.Ф. Письма С.С. Митусову. Публ. В.П. Варунца. // Музыкальная Академия. 1992. № 4. С. 145—147; Митусов С.С., Стравинский И.Ф., 1994-97; Стравинский И.Ф., 1998, 2000. Публ. В.П. Варунца.)
* * *
Людмила Степановна Митусова. 1980‐е
Снимок из собрания СПбГМИСР.
Людмила Митусова: «О том, с какой готовностью папа помогал Стравинскому, "открыл" Виктор Павлович Варунц, познакомивший и меня с доселе неизвестными письмами отца Стравинскому. Вот только одно из писем периода его работы над либретто оперы "Соловей":
"Дорогой Игорь, во-первых, твои опасения огорчить меня лишены всяких оснований, так как всё, что я пишу теперь, я пишу во славу твоего таланта; меня тут нет, а вопрос об авторском самолюбии отсутствует совершенно. Поверь, я счастлив, что могу хоть единый кирпич принести для возводимого тобою здания, и если этот кирпич и не годится, я с двойной радостью побегу искать другой.
А во-вторых, слушай:
Фонариков сюда, живей, живей!
Вот праздник и сегодня будет, чудо!
Кто видел Соловья?..".
* * *
Бескорыстие — вот основное качество отца. Отсюда и постоянное неполучение материального вознаграждения: титулов, денег, признания, авторства. Всегда в тени». <...>
* * *
«В 1932 году, в эпоху очередного полного безденежья мама обратилась к Стравинскому и напомнила ему о старом обещании. Об этом факте мне сообщил Виктор Павлович Варунц. Это письмо — крик её души:
"Дорогой Игорь Фёдорович.
Если Вас не затруднит, не откажите перевести удобную для Вac сумму в иностранной валюте на счёт "Торгсина" (на моё имя), за что буду Вам крайне благодарна.
Шлю Вам и Вашей семье сердечный привет.
Е. Митусова".
Написано это письмо против воли отца. Он никогда не напомнил бы об обещанном гонораре за "Соловья". А о том, что такое обещание было, я давно знала из переписки Николая Константиновича с Еленой Ивановной. Как-то Павел Фёдорович Беликов дал мне выписать из этой переписки все места, где упоминаются мои родители и связанные с ними события. И вот место, относящееся к обещанию Игоря Фёдоровича: «Он просит Стёпу сделать либретто к "Соловью" и даст ему 1000 рублей за либретто». От отца я никогда об этом не слышала.
Получив от Стравинского деньги, мама написала ему:
"Дорогой Игорь Фёдорович.
Очень, очень благодарю Вас за присланные деньги — Стёпочка не благодарит Вас сам, так как не знает о том, что я писала Вам, и я не хочу портить ему то удовольствие, которое он получил от "Торгсина". Он был очень против того, чтобы я обращалась к Вам с такой просьбой.
Шлю мой сердечный привет Вам и Вашей семье.
Е. Митусова".
Бедная, бедная мама!»