Письмо «Бессмертной возлюбленной» (Unsterbliche Geliebte)

Это письмо было найдено в ящике письменного стола Бетховена после его  смерти, вместе с миниатюрными портретами Джульетты Гвиччарди и графини  Эрдёди. Письмо датировано понедельником, 6 июля, поэтому, несмотря на  отсутствие года, можно предположить, что оно было написано в 1812 г.,  когда Бетховен находился в Теплице. На этот год указывает также анализ  водяных знаков бумаги, предпринятый в 1950-е годы.  

Неизвестно, было ли  письмо отправлено и получал ли его адресат, и если да, как оно оказалось  у Бетховена. До сих пор неизвестно, к кому обращено это страстное  послание, среди возможных адресатов исследователями указывались:
Джульетта Гвиччарди (А. Шиндлер)
Антония Брентано (Antonie Brentano)
Беттина Брентано (Bettina Brentano)
Жозефина Брунсвик (Josephine Brunsvik)
Тереза Брунсвик (Therese Brunsvik)
Анна-Мария Эрдёди (Anna-Marie Erdödy)
и даже невестка Бетховена, жена его брата Каспара-Карла, Иоганна (Johanna van Beethoven)

См. также:
Кому Бетховен написал свое знаменитое любовное письмо?
Была ли знаменитой "Бессмертной Возлюбленной" Бетховена его невестка Иоанна?

Письмо представляет собой состоящий из трех частей текст, написанный карандашом на 10 страницах:

Страницы 1-4:

«6-го июля, утром.
Ангел мой, жизнь моя, мое второе я — пишу сегодня только несколько слов и то карандашом (твоим) — должен с завтрашнего дня искать себе  квартиру; как это неудобно именно теперь.  
— 3ачем эта глубокая печаль перед неизбежным? Разве любовь может существовать без жертв, без самоотвержения; разве ты можешь сделать так, чтобы я всецело  принадлежал тебе, ты мне, Боже мой!
В окружающей прекрасной природе ищи подкрепления и силы покориться неизбежному. Любовь требует всего и  имеет на то право; я чувствую в этом отношении то же, что и ты; только  ты слишком легко забываешь о том, что я должен жить для двоих, — для  тебя и для себя; если бы мы совсем соединились, мы бы не страдали, ни  тот, ни другой.
— Путешествие мое было ужасно: я прибыл сюда вчера только в четыре часа утра; так как было слишком мало лошадей, почта следовала по другой дороге, но что за ужасная дорога! На последней станции мне советовали не ехать ночью, рассказывали об опасностях,  которым можно подвергнуться в таком-то лесу, но это меня только подзадорило; я был, однако, неправ: экипаж мог сломаться на этой ужасной проселочной дороге; если бы попались не такие ямщики, пришлось бы остаться среди дороги.
— Эстергази отправился другой обыкновенной дорогой на восьми лошадях и подвергся тем же самым неприятностям, что я, имевший только 4-х лошадей; впрочем, как всегда, преодолев препятствие, я почувствовал удовлетворение. Но бросим это, перейдем к другому. Мы, вероятно, вскоре увидимся; и сегодня я не могу сообщить тебе заключений, сделанных мною относительно моей жизни; если бы сердца наши бились вместе, я бы, вероятно, их не делал. Душа переполнена всем, что хочется сказать тебе. Ах, бывают минуты, когда мне кажется, что язык наш бессилен. Развеселись, будь по-прежнему моим неизменным, единственным сокровищем, как и я твоим, об остальном, что должно с нами быть и будет, позаботятся боги.
Твой верный Людвиг.» 

Страницы 4-7:

«В понедельник вечером, 6-го июля.
Ты страдаешь, ты, мое сокровище! Теперь только я понял, что письма  следует отправлять рано утром. Понедельник, четверг — единственные дни,  когда почта идет отсюда в К.  Ты страдаешь; ах, где я, там и ты со мной; зная, что ты моя, я добьюсь того, что мы соединимся; что это будет за жизнь!!!! Да!!!! без тебя же буду жить, преследуемый расположением людей, которого я, по моему мнению, не заслуживаю, да и не желаю заслуживать; унижение же одного человека перед другим мне тяжело видеть. Если же взгляну на себя со стороны, в связи с вселенной, что значу я? Что значит тот, кого называют самым великим? Но в этом-то сознании и кроется божественная искра человека. Я плачу, когда подумаю, что ты не раньше субботы получишь весточку от меня. Как бы ты ни любила меня, я все-таки люблю тебя сильнее; будь всегда откровенна со мной; покойной  ночи! Так как я лечусь ваннами, я должен вовремя идти спать (здесь три или четыре слова зачеркнуты рукою Бетховена так, что их невозможно разобрать). Боже мой! чувствовать себя в одно время так близко друг от друга и так далеко! Не целое ли небо открывает нам наша любовь — и не так же ли она непоколебима, как небесный свод».

Страницы 7-10:

«Доброе утро, 7-го июля.
Здравствуй! Едва проснулся, как мысли мои летят к тебе, бессмертная  любовь моя! Меня охватывают то радость, то грусть при мысли о том, что  готовит нам судьба. Я могу жить только с тобой, не иначе; я решил до тех пор блуждать вдали от тебя, пока не буду в состоянии прилететь с тем, чтобы броситься в твои объятия, чувствовать тебя вполне своей и наслаждаться этим блаженством. К сожалению, это надо; ты согласишься на это тем более, что ты не сомневаешься в моей верности к тебе; никогда другая не овладеет моим сердцем, никогда, никогда. О, Боже, зачем покидать то, что так любишь! Жизнь, которую я веду теперь в В., тяжела: твоя любовь делает меня и счастливейшим и несчастнейшим человеком в одно и то же время; в моих годах требуется уже некоторое однообразие,  устойчивость жизни, а разве они возможны при наших отношениях? Ангел мой, сейчас узнал только, что почта отходит ежедневно, я должен кончать,  чтобы ты скорей получила письмо. Будь покойна; только спокойным отношением к нашей жизни мы можем достигнуть нашей цели — жить вместе; будь покойна, люби меня сегодня — завтра — о, какое страстное желание видеть тебя — тебя – тебя, моя жизнь (почерк становится все неразборчивее), душа моя – прощай — о, люби меня по-прежнему — не сомневайся никогда в верности любимого тобою Л.
Люби навеки тебя, меня, нас».

Оригинальный текст:

am 6ten Juli Morgends. –
Mein Engel, mein alles, mein Ich. – nur einige Worte heute, und zwar mit Bleystift (mit deinem)
– erst bis morgen ist meine Wohnung sicher bestimmt[1], welcher Nichtswürdiger Zeitverderb in
d.g. – warum dieser tiefe Gram, wo die Nothwendigkeit spricht – Kann unsre Liebe anders
bestehn als durch Aufopferungen, durch nicht alles verlangen, kannst du es ändern, daß du nicht
ganz mein, ich nicht ganz dein bin – Ach Gott blick in die schöne Natur und beruhige dein
Gemüth über das müßende – die Liebe fordert alles und ganz mit Recht, so ist es mir mit dir, dir
mit mir – nur vergißt du so leicht, daß ich für mich und für dich leben muß, wären wir ganz
vereinigt, du würdest dieses schmerzliche eben so wenig als ich empfinden[2] – meine Reise war
schrecklich ich kam erst Morgens 4 uhr gestern hier an, da es an Pferde mangelte, wählte die Post
eine andre Reiseroute[3], aber welch schrecklicher Weg, auf der vorlezten Station warnte man mich
bey nacht zu fahren, machte mich einen Wald fürchten, aber das Reizte mich nur – und ich hatte
Unrecht, der Wagen muste bey dem schrecklichen Wege brechen[4], grundloß, bloßer Landweg,
[durchgestrichen: und di] ohne 2 solche Postillione, wie ich hatte, wäre ich liegen geblieben
Unterwegs. – Esterhazi[5] hatte auf dem andern gewöhnlichen Wege hierhin dasselbe schicksaal,
mit 8 Pferden, was ich mit vier. – Jedoch hatte ich zum Theil wieder vergnügen, wie immer, wenn
ich was glücklich überstehe. – nun geschwind zum innern vom aüßern, wir werden unß wohl bald
sehn, auch heute kann ich dir meine Bemerkungen nicht mittheilen, welche ich während dieser
einigen Tage über mein Leben machte – wären unsre Herzen immer dichtan einander, ich machte
wohl keine d.g. die Brust ist voll dir viel zu sagen – Ach – Es gibt Momente, wo ich finde daß die
sprache noch gar nichts ist – erheitre dich – bleibe mein Treuer einziger schaz, mein alles, wie ich
dir das übrige müßen die Götter schicken, was für unß seyn muß und seyn soll. –
dein treuer ludwig. –
Abends Montags am 6ten Juli –
Du leidest du mein theuerstes Wesen – eben jezt nehme ich wahr daß die Briefe in aller Frühe
aufgegeben werden müßen. Montags – Donnerstags – die einzigen Täge wo die Post von hier
nach K. geht[6] – du leidest – Ach, wo ich bin, bist du mit mir, mit mir und dir rede ich mache daß
ich mit dir leben kann, welches Leben!!!! so!!!! ohne dich – Verfolgt von der Güte der Menschen
hier und da, die ich meyne – eben so wenig verdienen zu wollen, als sie zu verdienen – Demuth
des Menschen gegen den Menschen – sie schmerzt mich – und wenn ich mich im
Zusammenhang des Universums betrachte, was bin ich und was ist der – den man den Größten
nennt – und doch – ist wieder hierin das Göttliche des Menschen[7] – ich weine wenn ich denke
daß du erst wahrscheinlich Sonnabends die erste Nachricht von mir erhältst – wie du mich auch
liebst – stärker liebe ich dich doch – doch nie verberge dich vor mir – gute Nacht – als Badender
muß ich schlafen gehen[8] – [durchgestrichen: o geh mit, geh mit –] Ach gott – so nah! so weit! ist
es nicht ein wahres HimmelsGebaüde unsre Liebe – aber auch so fest, wie die Veste des
Himmels. –
guten Morgen am 7ten Juli –
schon im Bette drängen sich die Ideen zu dir meine Unsterbliche Geliebte, hier und da freudig,
dann wieder traurig, vom Schicksaale abwartend, ob es unß erhört – leben kann ich entweder nur
ganz mit dir oder gar nicht, ja ich habe beschlossen in der Ferne so lange herum zu irren, bis ich
in deine Arme fliegen kann, und mich ganz heymathlich bey dir nennen kann, meine Seele von
dir umgeben in’s Reich der Geister schicken kann – ja leider muß es seyn – du wirst dich fassen
um so mehr, da du meine Treue gegen dich kennst, nie eine andre kann mein Herz besizen, nie –
nie – O Gott warum sich entfernen müßen, was man so liebt, und doch ist mein Leben in V.[ien]
so wie jezt ein kümmerliches Leben – Deine Liebe macht mich zum glücklichsten und zum
unglücklichsten zugleich – in meinen Jahren jezt bedürfte ich einiger Einförmigkeit Gleichheit
des Lebens – kann diese bey unserm Verhältniße bestehn? – Engel, eben erfahre ich, daß die Post
alle Tage abgeht – und ich muß daher schließen, damit du den B. gleich erhältst – sey ruhig, nur
durch Ruhiges beschauen unsres Daseyns können wir unsern Zweck zusammen zu leben
erreichen – sey ruhig – liebe mich – heute – gestern – Welche Sehnsucht mit Thränen nach dir –
dir – dir – mein Leben – mein alles – leb wohl – o liebe mich fort – verken[ne] nie das treuste
Herz deines Geliebten
L.
ewig dein
ewig mein
ewig unß

http://en.wikipedia.org/wiki/Immortal_Beloved

Во время работы еще одна проблема — на этот раз чисто исторического  характера — привлекла мое внимание. Все знают, что больше столетия  несколько известных музыковедов пытаются определить, кому адресовано  знаменитое письмо "Бессмертной возлюбленной", трогательный документ на  10 страницах, наполненный пылающей страстью. Оно было найдено среди  бумаг Бетховена после его смерти.

Шиндлер, близкий друг Бетховена и его биограф, утверждал, что оно могло быть адресовано графине Гвиччарди. Её родители упорно выступали против брака с композитором. Theodor von Frimmel предполагал певицу  Magdalena Wildmann, американец Alexander Wheelock Thayer — Therese von Brunswick; Madame La Mara, с другой стороны, предполагала Жозефину, сестру Терезы. С меньшими основаниями другие исследователи предполагали Bettina Brentano, знаменитую юную подругу Гёте, или красавицу Therese Malfatti и певицу Amalie Sebald. Все эти догадки постепенно оказывались  несостоятельными. Consequently, the French scholar Prod'homme a few  years ago could state at the end of a well documented essay on the  enigma of the "Immortal Beloved": "One must forget the desire to unveil  the secret surrounding this 'Immortal Beloved', this creature comparable  to an angel transfigured by the glowing phantasy of her lover and to  whom Beethoven rushed that rainy summer day of 1812 through the Bohemian  forest . . . History and scholarship are silent and obstinate and fail  to give us the key to this mystery but keep her name a secret so that it  will remain unknown."

However, repeated defeats did not discourage new investigations. An  Israeli author, Siegmund Kasnelson, published a book of 450 pages in  1954 supposedly proving once and forever that Josephine von Brunswick,  whose name was first Countess Deym, later Baroness von Stackelberg, was  Beethoven "Immortal Beloved", as La Mara had contended. Beyond that,  Kasnelson even believed he had proof that Beethoven was the father of  the Baroness' last child, the little Minona von Stackelberg, born April  8, 1813. Professor Dr. Joseph Schmidt-Görg, director of the Beethoven  Archive and of the Beethoven House in Bonn, answered, in August, 1957,  these sensational claims by publishing "Thirteen Unknown Letters of  Beethoven to Josephine Countess Deym née Brunswick" ( ≪Dreizehn  unbekannte Briefe Beethovens an Josephine Gräfin Deym geb. Brunswick≫ )  which had recently been received in the collection supervised by him. He  declared Kasnelson's "revelations" untenable.

This verdict was made by so competent an authority that it cannot be contradicted! 

(Robert Bory. Ludwig van Beethoven. His Life and his Work in Pictures.)

• 1. Beethoven hatte zum Zeitpunkt des Briefes noch keine feste Unterkunft. Er wohnte zunächst im Gasthof „Zur
  goldenen Sonne“. Am folgenden Tag (am 7. Juli) zog er um in den Gasthof „Zur Eiche“. Erst dann ließ er sich auch
  registrieren (jeder Reisende musste sich an seinem Aufenthaltsort in einer Fremden-Liste eintragen lassen; in Teplitz
  war das das „Anzeigs-Protocoll“).
• 2. Beethoven spricht in diesem Abschnitt von seinen Gefühlen und den Problemen, die diese verbotene Liebe mit
  sich bringt. Er denkt darüber nach, welchen Schmerz es ihm bereitet, nicht mit seiner Geliebten zusammen sein zu
  können. Außerdem fragt er sich, ob er auf diese Liebe ganz verzichten soll und was dieser Verzicht für seine Gefühle
  bedeutet.
• 3. Beethovens Abreise aus Prag wird in der Prager Oberpostamtszeitung mit dem 4.7.1812 angegeben. Die Ankunft in
  Teplitz am 5.7.1812 wird durch das Teplitzer Anzeigs-Protocoll bestätigt. Vermutlich führte Beethovens „andere
  Reiseroute“ über einen Nebenweg. Für den gewöhnlichen Weg waren acht Pferde vor der Kutsche erforderlich.
• 4. Manchmal gingen Kutschen kaputt, wenn die Wege zu schlecht waren. Es passierte z.B. dass Speichen in den
  Rädern brachen. Das war so, als würde heute ein Reifen platzen. Nur kann man bei einem Auto einen Reifen schnell
  wechseln, bei einer Kutsche war das schwieriger. Manchmal konnte auch eine Achse an der Kutsche brechen. Wir
  wissen nicht genau, was an Beethovens Kutsche kaputt ging. Jedenfalls musste er warten, bis sie repariert wurde.
• 5. Fürst Paul Anton III. Esterházy (1786–1866), österreichischer Gesandter am sächsischen Hof in Dresden.
• 6. Damals wurde die Post mit einer Kutsche von einer Stadt in die andere befördert. Und das dauerte lange. Nur an
  bestimmten Tagen ging eine Kutsche ab. Wenn man die Kutsche verpasst hatte, konnte es sein, dass man erst drei
  oder vier Tage später wieder einen Brief abschicken konnte.
  Mit K. ist wahrscheinlich Karlsbad gemeint. Am nächsten Tag berichtet Beethoven glücklich, dass im Augenblick
  (während der Hauptsaison im Sommer) jeden Tag eine Postkutsche abgeht.
• 7. Beethoven wird hier ziemlich philosophisch. Es nervt ihn an, dass die Menschen seiner Umgebung freundlich zu
  ihm sind. Er vermutet, sie haben Mitlied, weil er nicht mehr gut hört und krank ist. Beethoven glaubt, dass er dieses
  Mitleid nicht verdient hat. Außerdem erinnert ihn das Mitleid, wie schlecht es ihm geht, und das will er gar nicht
  wissen. Beethoven vergleicht sich selbst auch mit Gott und dem Weltall und denkt sich: Was bin ich klein und
  unbedeutend. Er gibt aber zu, dass Mitgefühl die Menschen ein wenig mehr wie Gott macht.
• 8. Badender meint hier Kurgast. Beethoven war zur Kur nach Teplitz gefahren, um seine Krankheiten und sein
  schwaches Gehör behandeln zu lassen. Während des Tages erhielten Kurgäste bestimmte Behandlungen. Deshalb
  musste Beethoven rechtzeitig ins Bett gehen.
  
  Источник