От любви до травли: запрещенный Шагал и другие истории на выставке в ИРРИ
В Институте русского реалистического искусства открылась выставка "Пора разобраться!". В ее основе – архив Александра Каменского, крупнейшего искусствоведа и арт-критика советского времени, автора множества статей и книг (заголовок одной из них как раз и перенесен в название выставки) и первой большой монографии о Марке Шагале. Рассказываем, почему ее стоит увидеть.
Уникальный случай – выставка, для которой из музеев и частных коллекций собрана отличная живопись, графика и скульптура ХХ века, построена не вокруг художников, а вокруг критика, писавшего об искусстве с конца 1940-х до начала 90-х. Работы классиков и современников – Шагала, Сарьяна, Фалька, Лабаса, Ларионова, Татлина, мастеров "сурового стиля" Попокова, Андронова, Салахова, нонконформистов Целкова и Зверева – стали "иллюстрациями" к статьям и книгам. Один из разделов выставки называется "Рыцарский подвиг", и это по сути описание того, чем искусствовед Александр Каменский занимался всю жизнь: на фоне официальной советской идеологии, несмотря на запреты и травлю, доказывал важность непризнанного искусства и значимость имен, которые сегодня у всех на слуху, выставляются в музеях и устанавливают рекорды на аукционах.
Попросили сына арт-критика, искусствоведа и куратора Михаила Каменского выбрать пять работ в экспозиции (все, кроме последней, – из семейного собрания) и рассказать личные и профессиональные истории, с ними связанные.
Мартирос Сарьян. "Портрет Александра Каменского". 1959
Этот портрет написан вскоре после знакомства отца с Сарьяном, когда маститый художник доверил молодому критику рассказать о своем творчестве и стать автором большой монографической статьи в альбоме о Сарьяне, который планировался к изданию на русском и нескольких иностранных языках. Встреча с Сарьяном стала важным событием в профессиональной жизни отца – он не только начал изучать армянское искусство, но благодаря Сарьяну познакомился с Шагалом. Когда книга о Сарьяне была издана (это было первое полноценное издание о 80-летнем художнике с цветными иллюстрациями), отец спросил, кому из своих старых друзей он хотел бы ее отправить. Задумавшись, тот сказал, что из всех друзей остался только Марк Шагал, который живет в Париже, и дал адрес. Так между Шагалом и Каменским завязалась интенсивная переписка, в результате которой отец стал писать о творчестве Шагала. Портрет висел в кабинете отца и превратился для меня в своего рода талисман.
Марк Шагал. "Лирический автопортрет". 1973
Многолетняя переписка с Шагалом была не просто обменом новогодними поздравлениями. По крохам отец собирал информацию о художнике, который успел оставить в истории русского искусства заметный след до того, как навсегда уехал во Францию. В силу идеологических причин Шагал был из истории отечественного искусства полностью вычеркнут, любое его упоминание в текстах советских авторов было исключено. Несмотря на это табу, отец умудрялся собирать информацию, находить людей, знавших Шагала, его родственников, но главное – находить его утраченные произведения в частных собраниях и запасниках музеев, о которых сам художник не то что забыл, но и не знал об их местонахождении. Для Шагала такие находки были важными и радостными событиями.
Отец писал статьи, которые хоть и отказывались печатать в нашей стране, но с 70-х годов позволяли публиковать в странах социалистического блока – ГДР, Болгарии, Венгрии, Польше. В конце 60-х по заказу болгарского издательства он написал книгу о советском искусстве, которая называлась "Искусство гуманизма". Тогда впервые в один ряд с крупнейшими официально признанными художниками были поставлены Мартирос Сарьян, Роберт Фальк, Владимир Фаворский, Давид Штеренберг, Аристарх Лентулов. Также впервые в послевоенном историко-художественном исследовании, написанном русскоязычным автором, появились имя Марка Шагала и даже репродукция его работы – знаменитой картины "Над городом". Когда о книге узнали в Отделе культуры ЦК КПСС, то по настоянию советской стороны уже напечатанная книга была отправлена на склад в Софии и запрещена к распространению. Отец стал писать письма, обосновывающие место этих великих мастеров в отечественной истории искусства, доказывал, что никакого буржуазного, тлетворного влияния их работы не несут. Только через несколько лет, в начале 70-х, книга поступила в магазины.
Шагалу отец, конечно, отправил экземпляр. И когда в 1973 году художник приехал в Советский Союз, Шагал был рад встречам со своим московским другом. В один из дней своего краткосрочного пребывания он пригласил отца вместе с мамой на встречу в гостиницу "Россия". Они долго разговаривали, и этот разговор был отцом записан. В ходе разговора Шагал сидел и рисовал. Рисунок с тех пор хранился дома, а его присутствие на стене было настолько важно для отца, что он не снимал его многие годы. От этого и бумага немного пожелтела.
Виктор Эльконин. Парафраз картины Алексея Венецианова "Утро помещицы". Из серии "Вольные копии". 1968
Признанный монументалист и график Эльконин был одним из любимых героев отца, и он о нем довольно много написал. В благодарность художник подарил отцу картину с дарственной надписью на обороте:
От жизни уж не жду я ни ***,
Ничто меня в ней не возвысит.
Но, Александр, от твоего пера
Мое бессмертие зависит.
Павел Соколов-Скаля. "Александр Каменский. Шарж". 1947
В конце 40-х годов в одной из статей отец писал о батальной живописи советских художников. Писал о том, что нужно отходить от "лакировки и парадности" взамен горькой правды, что, кроме побед, были еще и суровые, горькие будни, о которых художники призваны писать тоже! И когда вместо этой хорошо известной советскому зрителю правды о совсем недавно отшумевших боях ему преподносят лишь триумф и ликование победителя, эта неправда недостойна народа-победителя.
После статьи на Каменского обрушилась лавина обвинений в том, что он хочет лишить права выражать свое отношение к войне заслуженных советских мастеров и, в частности, Павла Соколова-Скаля. Его стали долбить в прессе и на многочисленных собраниях в МОСХе (Московском отделении Союза художников), где выступали партийные функционеры. Удивительно, что, несмотря на жесткую полемику, с самим Соколовым-Скаля у отца сохранялись прекрасные отношения. Во время одной из таких бурных схваток художник прислал ему свой шарж. Хоть и дружеский, но довольно ехидный.
Алексей Сундуков. "Очередь". 1986
Эта работа одного из самых ярких и известных художником второй половины 80-х написана на самом гребне перестроечной волны, в 1986 году. В ней есть и социальные наблюдения, и философские метафоры. Картину показали на 17-й Молодежной выставке на Кузнецком мосту – одной из важнейших в эпоху перестройки. Сама "Очередь" вызвала много полемики и критических отзывов. Отец написал о выставке статью для главной газеты той поры – "Московских новостей", выделив понравившиеся ему работы, в том числе и картины Сундукова. По какой-то инерции, возникшей еще в 50-х годах, отца снова критиковали и клеймили, так же, как и искусство, которое он хвалил и продвигал. Несмотря на это, один из вариантов "Очереди" был закуплен министерством культуры и передан в Русский музей, где он и находится в постоянной экспозиции. Кстати, на выставке показан первый вариант "Очереди", который остался в собственности художника и никогда раньше не выставлялся.