Изольда Милютина: «То было беспечное, безоблачное, совсем раннее детство…»
1941 год. Удостоверение Кишинёвской музыкальной школы. Из серии «Мысли вслух».
22 июня — дата особая! И я хочу поделиться тем, о чём думаю сегодня, в связи с этим, целый день…. Стимулирует и оживлённый, на просторах фейсбука, обмен воспоминаниями кишинёвцев, которых жизнь разбросала по разным уголкам планеты. С волнением читаю всё, что нахожу в них, мысленно как бы следуя по городу за авторами… Вижу, что впечатления нового времени вполне естественно переплетаются с тем, что вспоминается многими из ранних лет… То же самое могу сказать о себе. Пишу это не столько для тех, кто может отозваться, проявить интерес, сколько, наверное, для… себя. Известно — мысли, особенно о минувшем, пока не изложишь стройно, не поделишься с кем-то, так и будут будоражить память. Картины прошлого непроизвольно всплывают в ней, заслоняя порой даже день сегодняшний.
Сейчас же хочу остановиться лишь на одном, казалось бы, пустяшном, случае. С другой стороны, и не таком уж незначительном. Потому что он был связан с нынешней драматической, если не сказать больше, датой!.. День 22-го июня 1941 года навсегда отпечатался в памяти. Хоть я и мала была тогда, но всё очень хорошо запомнилось…Был один, особо волнительный, потому и застрявший в памяти, момент в моей жизни . Это было очччень давно!… В самом начале 40-х годов, в начале войны. Должно было пройти порядочно времени, чтобы я осознала, какое потрясение пережили тогда все люди вокруг, в том числе и мои родители!!! Но вот ведь! При всём том, до сих пор не уходит из памяти то чувство особости по отношению к Кишинёву, которое я вскоре испытала…Ни за что не забыть мне, как охватило оно тогда мою, ещё детскую, душу!
Я оказалась далеко от Молдавии, от Кишинёва, в совсем непривычной, чуждой обстановке. То была какая-то школа на Урале — одна из тех, где были собраны дети, эвакуированные в самом начале войны по всей стране! Даже не помню, в каком это было из городов, посланных нам тогда судьбою. Через Свердловск — Камышлов или уже Нижний Тагил!? Вот тогда и возникло это, трудно объяснимое у маленькой девочки, чувство…
Учительница вела опрос всех детей в классе. Я тоже должна была, стоя перед всеми с указкой в руке, назвать и показать на большой географической карте (висела на стене класса) тот город, где мы жили и откуда выгнала нас война… Я почему-то (и откуда что берётся?!) была очень горда тем, что МОИМ городом был Кишинёв. Все ученики в классе, по моим тогдашним, несколько наивным соображениям, должны были проявить к этому особый интерес. Может быть, мне так казалось потому, что ещё были живы в моей душе впечатления, сильно нарушенные, правда, скитаниями в эвакуации — радостные картины красивого, уютного южного города, который мне представлялся совсем особым…
Нет! Я не родилась в Кишинёве, но считаю его почти родным городом. Потому что полюбила его с детства.
Родители привезли меня в Молдавию четырёхлетней, и я потом прожила на этой земле ни много, ни мало — 63 года! Сначала — в Тирасполе, потом — в Кишинёве. Лучшие годы моей жизни (да и, можно сказать, вся жизнь!) связаны таким образом с Молдавией. Тираспольские времена (с 1936-го до 40-го года) вспоминаются, конечно, с особым удовольствием. То было беспечное, безоблачное, совсем раннее детство…
Потом, по известным причинам, все мы оказались в Кишинёве. Казалось, — обрели новую жизнь. Однако, все знают, что не надолго… Определённую роль в своё время сыграло то, что Кишинёв 40-го года, после советского провинциального Тирасполя, успел показаться мне, в моих, детских глазах (пожалуй, даже не мне, а взрослым — рядом; слышала их разговоры) какой-то заграницей, что ли… Смутно помню, что всё происходившее воспринималось как нечто вожделенное… А для меня это был город с немедленно купленными мне лакированными туфельками, которые помню до сих пор, с магазинами (частными!), где были приветливые продавцы и много красивых вещей. Город с большой парадной лестницей в гимназии кн. Дадиани, ставшей советской школой, куда меня тут же определили родители. Потом — в музыкальную школу… Город с красивыми зданиями (Бернардацци!), среди коих и — нарядная капелла, мимо которой мы с подружкой проходили, направляясь в школу, сворачивая с Леовской на Пушкинскую…
После Тирасполя наша семья прожила в Кишинёве совсем недолгое, если не сказать, — короткое время, но впечатлений хватало… Квартира (комната) наша находилась в доме бессарабского скрипача Басбойма (если не изменяет память!) с его женой Туней и двумя детьми. Мы, дети, проводили время в саду позади дома… по адресу Леовская, 80 (теперь это ул. Щусева). Там пережили землетрясение 1940-го года; помню, как отом некоторое время все боялись находиться в доме и долго, вынеся столы - стулья, оставались на тротуаре перед домом… Также и все соседи вокруг…
Благополучная, казалось, жизнь была внезапно прервана страшно — началась война! Наша семья, как и многие, вынуждена была покинуть Кишинёв, находящийся вблизи границы и одним из первых испытавший угрозу нашествия… И потом надолго остался перед глазами горящий город, пустынные его улицы, спешно покидаемые жителями, рёв вражеских самолётов, проносящихся над городом на бреющем полёте (кто-то на Александровской затащил нас с папой под дерево!). Потом извозчик, также спешно, отвёз нас с мамой на вокзал…
Расставание с папой! Мы — в вагоне поезда на Ленинград (потом его повернули на Восток, на Восток!), теснота теплушек, открытые платформы грузовых составов… (в дороге мне исполнилось 9 лет!). Мечущиеся люди с детьми… С узлами и чемоданами… Люди, люди… Если эти картины так живо встают перед моим мысленным взором СЕЙЧАС, то как же свежи они были ТОГДА!
И вот, в уральской школе — девочка из Кишинёва! Это же такой особый город, думала я, стоя перед классом! Ну, как же?! Детские иллюзии и фантазии! Вовсе не известно было, вернёмся ли мы туда… Шла война, а с нею… всё могло статься… Но мы вернулись!
Перенесясь из того времени в нынешнее, отдаю себе отчёт, что и по сей день Кишинёв связан для меня с дорогими сердцу воспоминаниями, преподнесенными мне жизнью именно в Молдавии. Что бы то ни было!, жизнь моя за долгие годы, как у всех людей, была наполнена встречами, знакомствами. Но к тому же нередко и расставаниями, что вполне естественно. Правда, расставание расставанию — рознь… Иных уж нет, а те далече…
Уже достаточно давно и я живу на Земле Обетованной. Несмотря на это, мысли, размышления, раздумья о прошлой жизни в Кишинёве, да и — о самом городе, не оставляют меня! Живо интересует и всё, что сейчас там происходит. Радуюсь тому, что сумела уже не раз побывать в городе за эти последние 20 лет! Многое сейчас там изменилось…
Жизнь не стоит на месте. И не может быть иначе… Но посетив Кишинёв последний раз 3 года тому назад, убедилась к сожалению, в том, что от былой уютности города мало что осталось… Или вернее — из того… не осталось НИЧЕГО! Былое очарование этого южного уютного города предано, продано! Последнее особенно существенно и как-то обидно! А всё равно тянет… И тёплая волна заливает душу при одном упоминании о нём. Город по-прежнему живёт в моей душе. Ещё и потому, что Кишинёв — истинная родина новых поколений в нашей семье — моей дочки (рождена в 4-ой Городской больнице!), внучки (появилась на свет уже в роддоме на проспекте Молодёжи!). К тому же сегодня наша память прочно прикована к тем, кому судьбой было предначертано завершить в этом городе своё земное существование. В первую очередь имею в виду своих дорогих родителей… Но, к сожалению, и многих других — учителей, коллег, знаменитых артистов, просто хороших знакомцев, близких людей… Конечно, жаль терять людей! Хоть и по разным причинам! Но такова динамика жизни, что дано ощутить каждому…
Повторю ещё раз. То, раннее, расставание с полюбившимся мне Кишинёвом, тем более при таких драматических обстоятельствах, я не забуду никогда! Именно тогда (я это отчётливо помню!) в моей душе как бы отозвалась моя принадлежность, причастность именно к этому городу... — чувство, с которым в душе живу и по сей день. Могу с уверенностью сказать, что оно не исчезло во мне до сих пор…. Потому так остро воспринимаются происходящие там перемены… Но это уже тема другого разговора.
Изольда Милютина