МАРИНА ЦВЕТАЕВА: «Можно ли вернуться в дом, который — срыт?»

... С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете. Финансово ей немного помогала Саломея Андроникова.  

Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный  доход — от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя  дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь  лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно  умираем от голода.

— Из воспоминаний Марины Цветаевой

Она противилась желанию мужа, который уже принял твёрдое решение вернуться в СССР. Его поддерживала дочь Цветаевой, Ариадна. В семье постоянно возникали споры на тему возвращения в Россию. Цветаева считала, что прежней России больше не существует и возвращаться некуда. Она писала в своих стихах: «Можно ли вернуться в дом, который — срыт?».

15 марта 1937 г. в Москву выехала Ариадна, которая первая из семьи получила возможность вернуться на родину. 10 октября того же года из Франции бежал Сергей Эфрон, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве.

В 1939 году Цветаева вернулась в СССР вслед за мужем и дочерью, жила на даче НКВД в Болшеве (ныне Мемориальный дом-музей М. И. Цветаевой в Болшеве), соседями были чета Клепининых. 27 августа была арестована дочь Ариадна, 10 октября — Эфрон. 16 октября 1941 года Сергей Яковлевич был расстрелян на Лубянке (по другим данным — в Орловском централе); Ариадна после пятнадцати лет заключения и ссылки реабилитирована в 1955 году. 

В этот период Цветаева практически не писала стихов, занимаясь переводами.

Война застала Цветаеву за переводами Федерико Гарсиа Лорки. Работа была прервана. Восьмого августа Цветаева с сыном уехала на пароходе в эвакуацию; восемнадцатого прибыла вместе с несколькими писателями в городок Елабугу на Каме. В Чистополе, где в основном находились эвакуированные литераторы, Цветаева получила согласие на прописку и оставила заявление: «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». 28 августа она вернулась в Елабугу с намерением перебраться в Чистополь.  

31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством (повесилась) в доме Бродельщиковых[29],  куда вместе с сыном была определена на постой. Оставила три предсмертные записки: тем, кто будет её хоронить (эта записка позже  стала известна под условным названием «эвакуированным»), Асееву с сёстрами Синяковыми и сыну.  Оригинал записки «эвакуированным» не сохранился (был изъят в качестве  вещественного доказательства милицией и утерян), её текст известен по  списку, который разрешили сделать Георгию Эфрону.

Записка сыну: 

Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это  уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай  папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и  объясни, что попала в тупик.
 

Записка Асеевым: 

Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь — просто взять его в сыновья — и чтобы он  учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в  сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке  несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их  Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите  как сына — заслуживает. А меня — простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте  его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете —  увезите с собой. Не бросайте!
 

Записка «эвакуированным»: 

Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет,  отвезти его в Чистополь к Н. Н. Асееву. Пароходы — страшные, умоляю не  отправлять его одного. Помогите ему с багажом — сложить и довезти. В  Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и  учился. Со мной он пропадет. Адр. Асеева на конверте. Не похороните  живой! Хорошенько проверьте.
 

Марина Цветаева была похоронена 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в г. Елабуге. Точное расположение её могилы неизвестно. На южной стороне кладбища, у каменной стены, где находится её затерявшееся последнее пристанище, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия Цветаева, «между четырёх безвестных могил 1941 года» установила крест с надписью «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева». В 1970 году на этом месте было сооружено гранитное надгробие. Позднее, будучи уже в возрасте за 90, Анастасия Цветаева стала утверждать, что надгробие находится на точном месте захоронения сестры и все сомнения являются всего лишь домыслами. С начала 2000-х годов место расположения гранитного надгробия, обрамлённое плиткой и висячими цепями, по решению Союза писателей Татарстана именуется «официальной могилой М.И. Цветаевой». 

Кенотаф Цветаевой в Тарусе

В эмиграции она написала в рассказе «Хлыстовки»: «Я бы хотела лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет самая красная и крупная в наших местах земляника. Но если это несбыточно, если не только мне там не лежать, но и кладбища того уж нет, я бы хотела, чтобы на одном из тех холмов, которыми Кирилловны шли к нам в Песочное, а мы к ним в Тарусу, поставили, с тарусской каменоломни, камень: „Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева“». Также она говорила: «Здесь, во Франции, и тени моей не останется. Таруса, Коктебель, да чешские деревни — вот места души моей».

На высоком берегу Оки, в её любимом городе Таруса согласно воле Цветаевой установлен камень (тарусский доломит) с надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». В первый раз камень был поставлен усилиями Семена Островского в 1962, но затем памятник был убран «во избежание» и позже в более спокойные времена восстановлен.

Отпевание

Православие отпевание самоубийц запрещает, но разрешить его может в особом случае правящий епископ, и в 1990 году патриарх Алексий II дал благословение на отпевание Цветаевой. Основанием послужило прошение к патриарху группы верующих, включая сестру Анастасию Цветаеву и диакона Андрея Кураева.

Отпевание состоялось в день пятидесятилетия кончины Марины Цветаевой в московском храме Вознесения Господня у Никитских ворот. 

Материал из Википедии — свободной энциклопедии