Видев воевода, яко ничтоже киновию ратующе успевают, яко ниже козньми, ниже хитростьми и умышлении каковыми, ниже стреляньми, наконец, ниже приступами потщавшеся киновию взяти возмогоша, но бездельни и посрамлени вспять отхождаху, отлагает прочее надежду о киновии, отчаявается о взятии, облагается безнадеждием весьма о стоянии, за невозможное взятия толикую крепость имеющаго града, и что действовати прочее недоумеется. Но понеже случается домом великим от домашних развращатися, случается и исполином храбрым от приближенных умерщвятися, случается градом крепким и непреоборимым от своих соплеменник предаватися, и зде о киновии тожде сострояется.
Инок предатель указует тайный ход в обитель
Мних некий во обители, Феоктис именем, нощию от обители чрез стену изшед, к ратным прииде: и якоже остави обещание свое и отеческую обитель, оставляет и древлецерковное благочестие, лобызает Никоново новопредание; и не токмо себе и единой души своей неполезная и злая ходатайствует, но Иудины злобе ревнует, о предании обители смышляя, и яко Енея и Антенор трояном, тако лукавый Феоктист своей обители, аще и неравным образом бывает. Бяше во обители пролаз из сушильныя полаты сквозе градовую стену, киим прежде воду во оную полату носиша, и в начале егда затворяхуся во обители, оную скважню плинфами, но не зело крепко заделаша, Сию дверь ведый оный предатель Феоктист, приступль к воеводе, просит воинов, во еже смотрити тоя скважни, и времене подобна, обещает предати кроме труда обитель. Воевода же даде ему пятьдесят воинов, во еже смотрити тоя скважни, и времени подобна, обещает предати кроме труда обитель. Воевода же даде ему пятьдесят воинов на совершение дела: и хождаше мних со оными нощьми многое время ко оному пролазу, глаголют же яко от Рождества Христова, даже до 29 генваря по вся нощи к месту оному хождаше, и не можаше обрести времене потребна за тишину и прозрачное нощей. Егда же прииде день вселенския субботы всемирнаго православных христиан поминания восхоте Господь чрез нужду страданйя и своя рабы в вечное прияти упокоение. В вечер пятка, си есть генваря 28, буря воздвишеся зело велика и мрак велий со снегом на обитель восхождаше. В нощь ону едину от сотников Логину именем, ему же от начальствующих киновиею поручено бяше хранение града, и стерегущих на караулах дозирание, спящу во своей келии, пришед некто возбуди глаголя: Логине, востани, что спиши, яко воинство ратных под стеною, во град будут скоро, воспрянув же той, никого виде, и прекрестився паки возлег успе, второе муж приступивглаголя: Логине, востани, что безпечально спиши. Се воинство ратник во град входит, возбнув же и прекрестився размышляше, что хощет сие быти; что виденная являют, егда привидение некое соблажняющее есть, ведяще бо стражи хранящия стражбу опасно, и возлег паки успе, приступив третие явивыйся, возбуди его и поношаше глаголя: Логине, востани, воинство ратующих уже во град вниде. Воспрянув же трепетен тече скоро к стрегущим, и видев бодро стрежение творящия, и от ратных никакова же слыша нападения, вшед ко отцем киновии, возбудив и поведа трикратное явление. Еже слышавше трепетни бывше, возбудиша всю братию, вое же принести к Богу молебное пение. Бяше бо полунощие и собравшеся в церковь, Господу Богу, Богородице Владычице, и преподобныма чудотворцема молебны с тепльшими слезами совершиша, послежде и полунощницу и утреню по чину отпеша. И понеже еще тме велице сущи, и утру глубоку одержащу, разыдошася по келиям. В последний же час нощи зари заводящейся, егда стражие от караулов изыдоша в келию на покой, втории же на пременение начаша уготовлятися во дневнее стрежение. Тогда предреченный предатель с воины, обретши время, плинфы из окна ломами железными выбивши, един по единому вхождаху во ону полату, дондеже и вся наполнися; и шедше разломиша замки, и врата града отверзше воинство пустиша ратных во обитель. Стражие же услышавше шум и говор, на стены вскочиша и видеша воинство просыпавшееся по стенам и во вратах града, и ужасошася ничтоже могуще, ничтоже ведуще сотворити.Мужественнии же из них, Стефан, Антоний и с прочими тридесятьми изшедше ко вратом на сретение, яко мужи мужественне смертную чашу за отеческия законы испиша, во вратех святых от воинов посечени быша. Отцы киновии и прочии слуги и трудницы услышавше, пачеже узревше, нечаянно новосодеянную плачевную вещь, разбегшеся во своя келии затворишася. Еже услышав воевода, несме долго во обитель внити, но посы-лаше начальники воинов молити и увещевати иноки, да ничтоже боящеся изыдут из келий, никоего же им озлобления сотворити обещася, и клятвою крепкою свое обещание печатствова.
На встречу воинам иноки идут со святыми иконами
Отцы же веру емше лису тому, собравшеся изыдоша во сретение с честными кресты, и со святыми иконами. Сей же забыв обещание, преступи и клятву, повеле воином иконы и кресты отъяти, иноки же вся и бельцы за караул по келиям развести. Сам в стан свой возвратився, приказа Самуила, мужа добля и крепка, и сотника перваго привести к себе. Сему же приведену, рече к нему: почто противился еси самодержцу, и воинство по-сланное отбивал еси от ограды? Той мужественно противу отвеща: не самодержцу аз противихся, но за отеческое благочестие, и за святую обитель мужествовах, и хотящих разорити преподобных отец поты не пущах во ограду. Разъярився к сим Мещеринов, повеле воином мужественнаго Самуила пястницами крепко бити. И толико биша онаго, дондеже на оных биениях, честную душу свою в руце Богу предаде. Умерша же приказа изнесшим в ров бросити. И сему бывшу, призвати повеле архимандрита Никанора, иже от старости и трудов молитвопредстояния многолетних ногами ходити не можаше, но на малых саночках посланнии вземше привезоша. Воевода взем его пред себе глаголя со гневом: рцы ми, Никаноре, чесо ради противился еси государю? Чесо ради обещався увещати прочия, не токмо преступил обет, но и сам с ними на сопротивление цареви сове-щался еси? Чесо ради воинства во обитель не пустисте, и хотящия ити оружием отбиваете? На сия священный старец отвеща: самодержавному государю ниже противляхомся, ниже противитися помышляхом когда, зане научихомся от отец к царем чествование паче всего являти; научихомся от апостола Бога боятися и царя почитати; научихомся от самого Христа воздавати кесареви кесарева, а Божия Богови, и понеже Божиих неизменных законов, апостольских и отеческих преданий посреде вселенныя живущим соблюдати, не попущают нововнесенныя уставы и новшества патриарха Никона.
Царского духовника Никанора везут с поруганием
Сих ради удалихомся мира, избегохом вселенныя, и в морский сей оток в стяжание преподобных чудотворцев вселихомся во еже в преподбнем селении, преподобными их чины, уставы и обычаи, темже благочестием по стопам их руководитися желающе. Вас, иже растлити древлецерковныя уставы, обругати священныя отец труды, разрушити богоспасительныя обычаи, пришедших во обитель, праведно не пустихом. Таковая и сим подобная блаженный глаголя, и на каждая задания свободным отвещая гласом, разгнева паче воеводу, иже безчестною бранию и нелепыми словесы укаряше отца, коим он противу мужествуя. Что величаешися, что высишися, рече, яко не боюся тебе, ибо и самодержца душу в руце своей имею. Сия наипаче разъяриша мучителя, и вскочив от седалища своего тростию бияше блаженнаго по главе, по плещама и хребту, не усрамився ниже иноческаго образа, ниже седин святолепных, ниже великаго священства сана. И толь жестоко бияше, яко и зубы священнаго блаженника от уст изби. Таже воином повеле ужем за нозе оцепившим, со всяким руганием и смехом (О нагласти безсрамныя!) и во единой свитце безчестно многочестнаго влещи за монастырскую ограду, мера влечения яко полпоприща, и в ров глубокий вринувшим, стрещи, дондеже умрет. Повеленным скоро совершаемым, терпяше страстотерпец, яко во влачении хухнания (насмешки) и смехи от влекущих, ударяния и заражения главы о камение и землю, тако и в глубочайшем рве, на лютом и нестерпимом мразе, во единой срачице чрез всю нощь с ранами и мразом боряся, пред озарением же дневнаго света изыде от тмы настоящаго живота в немерцающий присносущий свет, и от глубокаго рва, в превысочайшее небесное царство.
Мучения иноков за древнее благочестие
Посем повеле привести соборнаго старца именем Макария. На приведеннаго же воззрев зверояростно рече: О старче злый, откуду таковыя дерзости научистеся, еже на воинство посланное стреляти, приступающия к стенам ограды оружием отгоняти? На сия свободным языком отец ответствова: мы царем никогда же противитися смышляхом, но подобающее покорение и честь, яко от божиих законов научихомся, тако без всякаго препятства отдаем. Стояхом же вам противу ратным на святую обитель немилостивно наступающим, и на святыя церкви безсрамно стреляющим. Яко приидосте насилием оружия разорити отеческия законы и распудити Христово стадо. Сего ради во обитель вы пустити не повелевахом, и приступающия ратно прочь отбивахом. Ответом сим яко стрелою поражен мучитель, скочив, рукама своима би блаженнаго немилостивно по главе и ланитома, таже жезлом толико, елико изнемощи биющему. Наконец повеле нозе вервию связати, и с руганием немилостивно влещи на брег моря, и положити на смерзшемся льде, яко да трегубою болезнью давим, от воздуха и леда и воды, преболезненно от жития отъидет. Таковым лютейшим мучением, толико нестерпимою студению и мразом налячен страдалец от студености временнаго жития к безсмертнаго царствия блажайшей весне прейде.Посем Хрисанфа древорезца хитраго, и Феодора живописца мудраго со учеником Андреем, мужи елико во обители знамениты, толико и о благочестия ревности теплейшии приведены, воевода испытав, и яко тверды и непоколебимы во отеческих законех виде, повеле смертию лютейшею казнити: руки и ноги им отсещи, таже и самую главу отрезати; еже со блаженным рвением с благодатною сладостию подъемше блаженнии, главопесечени быша. Сим горчайшею смертию ко всесладостному блаженству отшедшим, повеле прочия из закараула привести, иноки и бельцы, числом яко до шестидесяти. И различно испытав, обрете во древлецерковнем благочестии тверды и не превратны, зельною яростию воскипев, смерти и казни различны уготовав: повесити сия завеща, овыя за выю, овыя же и множайшия междеребрия острым железом прорезавше, и крюком продевшим на нем обесити, каждаго на своем крюке. Блаженнии же страдалыды с радостию выю в вервь вдеваху, с радостию ноги к небесным тещи уготовляше, с радостию ребра на прорезание дающе и широчайше спекулатором прорезати повелевающе. Таковым неслышанным мужеством, таковым неповестным усердием томления безчеловечная терпяще, на безсмертное упокоение к небесем возлетеша.
Различные виды мучения соловецких отцов
Иныя же от отец зверосердечный мучитель за ноги вервию оцепивше к конским хвостом привязати повеле безмилостивно, и по отоку влачити, дондеже души испустят сии. Они же тако люто и мучительно влачими ничтоже малодушно, ничтоже младенческо являху, но молитву Исусову творяще, Христа Сына Божия во устех имуще, тако честныя своя и святыя душы от страдательнаго подвига на вечный покой возпущаху. Прочия же киновийских жителей, иноки и бельцы, слуги и трудники испытав, обрете вся крепкодушны и единомудренны, в древлецерковнем благочестии стоящия, вся за отеческия законы умрети готовы, многшими истязаньми и ранами, различными мучениями и страстьми озлобив, смертьми горчайшими и болезненными настоящаго лиши жития.Сим преднаписанным убо толикими страстьми, и таковыми преболезненными скончании к безболезненным обителем отшедшим, и всея киновии жителем, яко пшенице в день жатвы серпы мучения пожатым, не утомися злосердный воевода от толиких кроволитий, ниже умягчися мучительное сердце толико многих неповинных, толико священных непорочных, толико иноков преподобных неправедне мучив, но и на оставшия зверски рыкает. И понеже здравых не обрете, повеле болящия (о жестоты нрава) изводити и испытовати. Ельма же твердейшия здравых и крепльшия сильных обретает их во отеческих законех, к мучению сих распалается, и зане от многолетних трудов и подвигов со одра двигатися немогущия, новейшую страсть не-преподобный умышляет: по двема вместо хребтами связати и вервию за нозе оцепити повеле, сице на брег морский влачити во единых свитках немилостивно, и на леде во время лютаго мраза оставляти; овыя же иордан просекше не насквозь, но подобием богоявленскаго водоосвящения, и наполнивше таковыми связнями больничных отец, воду пропущаху, и тако в престуденой оней воде на трескущем леде вселютейшим давими мразом, блаженнии они трудницы померзаемым и леденеемым, истаянным плотем их, и к леду примерзающим благодарно терпяще конец жития приимаху, к пятидесятим сто числом суще. Ниже малодушия что показавше, но яко отцы отечески, яко старцы старчески и великодушне лютыя и ругательныя казни немощ-ными уды со сладостию подъимше к вечным селом востекоша.
Всех убо в киновии пострадавших различными казньми жития течение скончавших, иноков и бельцев всякаго чина, кроме малых оставшихся или предавшихся, их же число вящше трех сот, и к четырем стом приближашеся, или до пятих сот, яко не-ции глаголаша дохождаше, иже вси единодушно на смерть за древнее благочестие мужественно потекоша. Мнози от сих воеводе дерзновенно вопияху: аще сладостно ти есть видение наше умертвие, о человече, что медлиши, отпусти нас странствия на-стоящаго жития к будущему никогдаже ветшающему и преходящему дому, яко и государь царь немедленно за нами будет, и ты сам томителю готовися на суд Божий с нами, кровосеяний твоих пожинати рукояти, кая словеса преподобных отец по мале делом совершишася.
Мещеринов же, елико в кроволиянии и казнех предъявленных отец труждашеся, толико и о оставших еще малых зело печашеся, их же смерти предати не восхоте, но многими биеньми израни, в них же и Димитрия онаго, кричавшаго со стены, привед вопроси, услыша тожде, яко государя царя уже жива несть, вельми изранив броси в темницу ругаяся: се увидим пророчества его сбытие. Сей Димитрий по смерти государеве от начальника иного биен зело и в ссылку на Мезень осужден, и от многих ран на пути везом ко Господу блаженне отъиде. Прочия же Мещеринов в разныя окрайны Российскаго царствия на заточение разсла, инии же в темницех седяще умроша. И понеже киновии жилища опустошишася, келии испразднишася, больница праздна возлежащих являшеся, пусты святыя церкви молящихся киновиат, пуст монастырь своих жителей показася, исполнишася окрестныя обители на отоце, наполнишася луды и морстии брези телес мертвых, висящих и на земли лежащих, земля отока и камень обагрися неповинною кровию преподобных. Мещеринов несыто рачительство о имении стяжав, яко обрет время, нача грабити вещи монастырския и церковныя, яже древле благочестивии царие и князи и прочии от благородных сооружиша, даже и до икон святых дерзаше. Тогда от оставшихся отец инок Епифаний муж благаго и постояннаго жития, казначейскую службу имый, возбраняше ему о дерзости. Но сей не точию не престаяше, но и ключей прошаше еже в казну ходити, и волею не получив, силою отъя. На Епифания же вины иныя обрести не могии, о благочестии истязоваше и о не пущении царева воинства во обитель. Той же свободнейшим гласом тако о благочестивых законех и церковных преданиях яко предпострадавшии отцы ответствует. Разъярися мучитель, повеле вельми бити его, и биеннаго за нозе оцепившым вне обители, в ров или на брег морский бросити, и стрещи дондеже умрет. Тако блаженный, аще и послежде отец пойде, но тем же путем благочестия и страдания текий, оныя достиже; и радуяся с ними, небеснаго блаженства наслаждается. Но убо еже о разорении киновии, еже о страдании блаженных отец, елико слышася и известися, толико преднаписася нуждно прочее и о збытии проречения препо-добных сочетательне, тако о умертвии государя царя, яко о смерти воеводы Мещеринова вкратце слово изъявити, якоже достоверных усты и писаньми изобразися. Егда убо воевода на взятие монастыря ко стенам приступаше, егда предатель лукавый времене подобна еже внутрь киновии ввести воинство смотряше, тогда на Москве государь царь телесною болезнию объемлется, в самую неделю блуднаго, за седмицу до разорения киновии седмодневным неможением томления, и зане болезнь крепце умножися, зане чаяние смерти прииде, о киновии прочее милосердствует. Посылает к патриарху, просит благословения оставити киновию по отеческим законом жити, рекоша же яко и чудотворца соловецкая явишася самодержцу молиста ослабити обители их.
Патриарх же всероссийский Иоаким крепчайший явися ко прошениям сим, не толико пекийся о царстем здравии, елико о соловецкия киновии взятии, не тако о немощи монарха боляше, яко киновразорен слышати хотяше, увеща онаго о милости не брещи, желая чудотворцев поты испроврещи. Малым днем пришедшим, ельма скорби царя зело участиша, паки посылает к патриарху, паки призвав молит и увещевает: еже простити соловецкия отцы, еже оставити в преданиих чудотворцев небоязненно жити.
Патриарх же ожесточися паче камене,
Не смотряше царевы болезни пламене,
Увери царя милость ко отцем отложити,
Хотя место святое кровию облити.
Царь елико патриарху покаряшеся,
Толико лютейши болезнь умножашеся,
И толико болезни зельное терпяше,
Едва едва и отдыхати можаше.
Виде тогда государь своего пастыря,
Не давающа целительнаго пластыря,
Но здравию его содевающа спону,
От нея же утлачется путь к смертному гробу.
Не смотряше царевы болезни пламене,
Увери царя милость ко отцем отложити,
Хотя место святое кровию облити.
Царь елико патриарху покаряшеся,
Толико лютейши болезнь умножашеся,
И толико болезни зельное терпяше,
Едва едва и отдыхати можаше.
Виде тогда государь своего пастыря,
Не давающа целительнаго пластыря,
Но здравию его содевающа спону,
От нея же утлачется путь к смертному гробу.
Царь Алексий Михайлович близ смерти
В четверток тоя седмицы, ухвати самодержца болезнь зело крепка, знамение дающе смерти, яко врачи, докторы, вся врачевския хитрости от себе отслати. В субботу же тоя седмицы, посылает гонца наскоре к соловецтей обители, разрешая гнев негодования, оставляя отцы жити в древлецерковнем предании, прошаше от них молитвы и благословения. Ниже патриарха, ниже ины от духовных вопросив, но своею властию, своим произволением, восхоте милости излияти ко огорченным нуждником. Егда же государь милость показа к соловецким отцем, егда посла скораго бежца веляща отступити воинству от обители преподобных, тогда воевода стоящий под киновиею чрез подведение предателя киновию взя генваря 29, в 1-й час мясопустныя субботы, и вся жители елико иноческаго, елико мирскаго чина, острейшими мучения серпы, яко класы пожне, и убиенных телесами и неповинною кровию святое окропи место. И егда воевода толикая и таковая показа кроволияния, разорив чудотворцев стяжание, егда кровавую оную соверши богонеугодную жертву, тогда в 8-й час того дне государь царь оставляет венец своего царствия, оставляет и власть миродержания, и смертию от сего жития (о слезы) умирает.Воевода Мещеринов о смерти самодержца ничтоже ведый, посылает гонца к Москве радостне о взятии обители возвещая, и яко оба гонца на Вологде сретостася: ов прощение обители радостне ношаше, ов разорение тоя плачевно поведаше, и к царст-вующему граду обратившеся. Егда во град въехаша, странен вид узреста, сигклит царский и прочыя благородных, одеждами облечены черными безгласно являюще случай плачевный, смерть самодержца всем возвещают, рыдати своего государя вся понуждают. По смерти самодержца сын его Феодор, скипетр властодержания российскаго, яко наследие отца и деда, удержав. Услыша от некиих Мещеринова в соловецтей киновии грабяща вещи церковныя и казенныя, и повеле его указом к Москве безчестно взяти. И тако оный мучитель немилостивый, разпудитель святыя киновии зверонравный и лютейший кровопитель, ругательно и железоносящ к царскому граду свезен. По мале времени от суда земнаго к небесному и неумытному восхищен, мучительных и кроволиятельных сеяний, прегорчайшыя плоды пожинати. Что же прелукавый он предатель, вторый образы и делы Иуда, толико премножайшаго кроволияния величайша вина, по реченному: предавый Мя тебе болии грех имать, (Иоанн, 60). Еда без наказания, еда без отмщения житие сие прейде? Никакоже! Но яко же множайшую сотворив злобу, тако множайшее томление получив, жития исчезает. По взятии бо монастыря, на приказ на Вологду послан, и попущением Божиим в неискусен ум предався, впаде в страсти нечистыя, в скверны блуднаго разлияния. По сем впаде в болезни неисцельныя, в болезни струпнаго прокажения. Все бо тело окаяннаго от главы и до ногу лютым гноем кипяше. Таковым тяжким мучением, толикими нестерпимыми струпоболии, зле томим на многа времена, зле испроверже презлейшую душу свою от временнаго к безконечному мучению немилостивно взяся. И о сих убо толико довлеют, паки возвратимся к предлежащему течению повестнаго пути.
В киновии же убиенных отец, или истее рещи преподобных страдалец блаженная телеса не погребена, ниже покровена на яснине воздуха бяху от субботы мясопустныя всю якоже четыредесятницу тако и пятидесятницу, и вящшую часть поста святых апостол, ови висяще, ови лежаще, всякаго смрада и вони мертвых не причастни, но яко спящих человеков, тако телеса она цветяху благодати красотою. Весне же наставши, и великому дне светильнику, теплыми зрения лучами аер и землю всю осиявшу, снеги изничтожишася, леды растаяша, воды пролияшася, морстии брези яко о земли, тако о островех, тако округ соловецкаго отока, всюду от леда очистившеся, водами исполняхуся. А иже на губе морстей лед, на немже отеческая телеса лежаху, не истаяваше и не растлевашеся, но недвижим от толи-кия солнца теплоты, от такого зельнаго вара распаления, яко камень крепкий адамант нерушимый являяся, тверд и непоколебим стояше, преестественным знамением сим, самою чудесе вещию, благочестивое страдание отец, и святость телес лежащих, паче трубы всем проповедая, чудом и ужасом сердце зрящих колебляще, и приезжающим на богомолие в киновию дивное зрение оное, дивный трепет и страх видящим подаяше. И не токмо лед, иже под телесы святых постланный, толико крепок, толико тверд обретеся, но и самая блаженных страдалец телеса, яже на губе морстей лежащая, яже на столпех различно висящая, яже на земли острова казненно поверженныя, в таковыя весненныя дни и в тако жарчайшия солнцепечения ничтоже ес-тественных показаша, ниже согнития, ниже раны, ниже вони смрадныя со обычныя мертвым телесем излияша, но вышеестественным благодати содержанием, яко живых или спящих телеса тако лежаху, яко цвет на полях, яко крин во удолех, тако цветяху и благоукрашахуся. Тем и властители, иже по избиении отец киновиею обладающии и предводительствующии воинством, преестественными сих чудоносий одолеваеми знаменьми," елико о крепком стоянии и не растаяваемой твердости льда чу-ждахуся, толико и о изрядной целости и нерастлении страдальческих телес удивляхуся, и на милость к безвинным осужденником, паче же блажайшим страстотерпцем преклоньшеся, к самодержцу написавше прошаху о снятии, собрании и покрытии землею, толико временно лежащих отеческих телес. Извествуют же самобывшии тамо, яко убиеннии блаженницы в видении сна некиим от начальствующих представше рекоша: аще хощете леда видети растаяние, наша телеса опрятавше погребению предайте, денележе бо она верху будут лед не растает. Егда же от самодержца указ прииде, повелевающ сопрятати убиенных преподобных телеса.
Тогда со тщанием опрятавше отвсюду и от леда, и от отока, и от столпов, и землю ископавше на луде морстей нарицаемой женстей корге, разстоящей от монастыря яко полпоприща, вся блаженных телеса вкупе положивше, и камением могилу закладше посыпаша. Иже бо в киновии вкупе душеспасительно жиша, иже едино богоумне о благочестии пострадаша, сии и по смерти телеснем своим возлещи вкупе избраша, верно же яко и на небесех вкупе престолу славы предстояще вечнаго блаженства наслаждаются. Погребению бывшу, сие есть отеческим телесем собранным и землею покровенным, крепкий он лед и твердший в сопротивостоянии солнечных показавыйся луч, вскоре зело растаяв, и абие растлевся не явися; и елико прежде жесточайш и каменн обретеся, толико послежде мягчайш и удоборастаян показася; и коль крепостию своего нерастаяния зрящих удивляше очеса, толь и внезапным истаянем пременения видящих устраши зраки. И обоими сими вышеестественными действ случаи блаженных отец чюдное страдание, паче своя рабы пречюднаго Господа всем народом объявив прослави. Тако убо всекрасному оному преподобных чудотворцев стяжанию, тако предоброму честному киновии селению, яко цветом ощипанным, яко саду оторгану, яко ветвем осеченным, яко плодом обранным, яко розгам отломленным, яко винограду всесладчайшему точилом мучительных изгнетений на премирную вечерю всепремирному Царю и Владычице принесшимся, киновия прочее пуста иноческаго чина, церкви же пуста поющих явившеся, яко некая сень в винограде, или овощное хранилище в вертограде, или град оберен и опустошен не благолепна, но безобразна показася. Сего ради самодержец указом повеле из разных России монастырей мнихов собрати в соловецкия киновии население, еже есть собрание, скоро совершися, и монастырь или паче оток Соловецкий новособранными мнихами и новопреданными от Никона догматами и уставы наполнися. И понеже, вместо древних оных и добродетельных отец, новии мниси в стяжание собрашася преподобною чудотворцу; вместо благочинных неблагочинные, вместо трезвых пиянстволюбнии; вместо целомудренных оплазивии; вместо молитвенников молвотворнии, вместо боголюбивых и пустыннолюбных отцев мир и житие мира сего любящии человецы в киновию вселишася, и вселившеся, измениша отеческия чины же и уставы, измениша и преподобною чудотворцу предания. Не токмо яже о догматех и законех надлежащия к вере и благочестию, но и яже общежительное украшающия благочиние, яже иноческое ублаголепствующия житие. Отсюду в киновии умножишася мятежи и безчиния, умножишася по келиям особоядения и пирогощения, умножишася винопития и пиянства, и раждающих пиянство питий содержания. Оставляю, яже на пении клириков безчиния, яже срамословий и сквернословий учащения, и лаяний неподобных изношения, яже табаки держания и табакопития, и прочия неблаголепныя и безчинныя обычаи же и деяния, имиже и от них : испревратися общежительства чин и благолепие, и святотворное иноческаго жития спасительное пребывание. Оскуде превысочайшая слава и честь небесоподобная соловецкия киновии благочиния, и оскудевши исчезаше. И елико благочиния киновии, слава и честь оскудеваше, толико страдальцев блаженных честь, и слава идущи превозрасташе, и не от человек и на земли токмо, но свыше от небес различными знамении, и различными чудесы страдальческий облистоваше гроб, и зрящих очеса и сердца озаряя просвещаше. Мнози от жителей соловецких, ови от инок, ови от бельцев, видителие сих на гробе страдальчестем бываху, зряще иногда свещи горящыя, иногда свет необычен преестественне пролиявшься, иногда огнь палящ и возскачущ, иногда иная поведаху видения бывающа.
Гонцы сретостася близ реки Вологды
Тем и мнозии от жителей соловецких, верою усердия влекоми, на гроб блаженных приходити, и кадило благоухания приносити; и занеже яве за начальствующих страх не смеяху, втайне сие творити обыкоша. Инии в месяца временночислие, инии в седмицы обношение, инии в кругообращение лета приходяще, и гроб их благоговейно покадивше, во своя возвращахуся; и не токмо киновиате соловецтии, не токмо жителие отока зрителие знамений сих бываху, но и от брегожителей округонаселеницы мнози, множицею чудная видения зрети глаголаху на гробе блаженных страдалец. Наипачеже в день натрижнения их, егда телеса своя в жертву чисту Владыце и Богу принесоша.Тогда наипаче веледаровитый Бог блаженство страдания своих угодников объявляше зрящим, яко любезно того Владычеству сих страдание, и приятно паче всесожжений овних и юнчих, паче тем агнец тучных. Аще ли котории от любозавистных, аще и от зависти злобою болящих, аще кии от любозазирательных и новинам радующихся человек, словоповествованию зазрети хотяще рекут, яко убиенныя и смертию злодейческою умерщвеныя человеки, ниже от Бога знаменьми и чудесы явленны, ниже соборне свидетельствованных, похваляюще дерзновенно, святы и царствия небеснаго наследники нарицаете. Коим возответствующе предлагаем, святы и царствия наследники сия страдальцы, законно и праведно именуем, и нарицающе от сих показаний доводствуем.
Святость есть и нарицается непорочное и целое веры содержание, яко освящающее верою внутренняго человека по реченному: святыню вера творит. Но сии блаженницы целость веры, непорочное благочестие, неущербленное православие до конца соблюдоша, яко самое житие их и преднаписанная повесть являет. Паки, святость есть житие добродетельное, чистое и богоугодное, яко просвещающее и освящающее добрых дел блистаньми душу человека. Но сии преподобницы, добродетель жития богоугоднаго, сие есть отвержение мира, отвержение страстей, очищение и освящение души и тела их, благолепное украшение общежительнаго чина и богоугодность кончины их утверждает; убо святости суть причастницы, (Святый Златоуст, к Тим. 1, нравоуч. 14): Святи суть вси, елицы веру праву со житием имут, ащё и знамений не творят, аще и бесов не изгоняют, святи суть, до зде Златоуст.
Снятие и погребение страдальцев благочестия
Но и сии отцы веру праву имеша и житие чистое и добродетельное стяжаша, и до конца соблюдоша; убо святи суть. Паки святости есть знамение благодать даемая свыше правоверным, сие есть Духа Святаго дарование, прорицания будущих знамений и чудес действа, яко изъявление чистоты веры, чистоты жития, обручение будущаго царствия, яже неправоверным и грешным не дается. Но сии страстотерпцы благодати Божия изобильно причастишася, благодатию укрепляеми лютыя скорби, нестерпимая мучения горчайшия смерти, не нуждею, но добрым произволением радостно понесоша. Благодатию просвещаеми смерть яко самодержца российскаго, тако Мещеринова мучителя неложно предрекоша. Благодатию сохраняеми и по смерти телеса их в толикое временолежание, тако нетленны и всякия вони смрада вышша, яко и лед под ними постланный неврежден летними жарчайшими солнцепечении и не растаян показася, и прочая знамения и чудеса вышеописанная, благодатию суть известная начертания. А понеже таковыя благодати дарований сподобишася, убо и святых наследия суть сопричастницы. Святости суть, знамение, а вящшее знамение, еже во всем последовати святыя церкви святым пастырем и учителем, еже веру благочестия их целу и непревратну, еже предания сих нерушима, еще житие их непорочно и право в себе изображати, по избраннаго сосуда гласу. Помните наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие, на их же взирающе окончание жительства, подражайте веру их. И паки: в научения странна и различна не прилагайтеся. Но сии божественнии отцы слышавша глас сей, поминаху наставники своя, яко святыя пастыри российския, Петра и Алексея, Иону и Филиппа и прочыя учителей, тако и преподобныя Антония, Феодосия, Сергия, Варлаама, Кирилла, Зосиму и Савватия и прочия чудотворцев и поминающе, взираху на онех благочестия всесветлое, православия непорочное, догматов всецелое, жительства святое, скончание богоугодное; взирающе же на оныя подражатели веры, подражатели и жития их явишася; и якоже они в Троицу единаго Бога вероваша, тако и сии вероваша; и яко они крестным знамением двема перстома знаменашася, тако и сии знаменашася; и яко они аллилуия сугубое пояху, и пети повелеша во псалмоглаголаниих, тако и сии пеша и содержаша, и яко тии крестом трисоставным просфиры печаташа к тайнодействию, тако и сии печаташа. И яко же сия, тако и прочая церковная предания, чины и уставы, якоже они тако непременно во всем содержаша, и занеже веру онех целу и непоколеблему, занеже предания тех невреждены соблюдающе, в научения странная от тех учений, в предания иная от тех преданий, в чины и уставы различныя тех чинов и уставов преложитися не можаху, и не токмо не преложишася, но за древлецерковное благочестие, за отеческая предания до смерти ставше, сладце и крови своя излияша. Аще убо святых веру целу и непорочну, аще предания церковная оных невреждена, аще догматы благочестия тех нерушимо содержавше имеша, аще за содержание оных до смерти подвизашася, яве, яко и блаженства тех не несподобятся. Еда не спасошася святии чудотворцы, креститися двема перстома и благословляти научившии, ей спасошася. Еда не богоугодиша божественное аллилуия двойственне пети научившии и утвердившии, ёй богоугодиша. Еда не соцарствуют Богу и святым крестом трисоставным просфиры знаменавшии, и знаменати предавшии, всяко соцарствут. Еда не святи суть чудотворцы, иже догматы благочестия, предания церковная, чины же и уставы от греков приемшии, тако и нам предавшии, воис-тину святи суть, убо и сии преподобницы, таяжде святых догматы, таяжде предания, таяжде чины и уставы, и содержавше, и кровьми запечатлевше, без всякаго прекословия спасошася, богоугодиша и святи суть. Отчуждаеши ли сия от наследия царствия, о ново любителю соотчуждаеши й оныя путь царствия сим показавшия. Аще отреваеши ученики, отревай и учители, аще отгоняеши наставляемыя, отгоняй и наставники, аще отлучаеши овцы, отлучай и паетыри' таковым научившия преданиям, на таковых благочестия пажитех сия упасшия; или вспятообразне глаголю: Приемлеши ли пастыри и учители во ограду пажити небесныя, приемли и ученики непорочно во учениих оных пожившия, и овцы яко вслед гласа оных текшия, тако и на пажитех тех воспитанныя, жившия и скончавшияся. Едино убо от двоих предлежит ти: или приемлюще российскйх святых учителей и чудотворцев, соприяти и сих несумненною верою вслед их текших, или отревающу сия, соприяти и оныя таковым научившия преданием, и не расторгненною златою пленицею, яко веры, тако и жития к себе привязавшим. Их же бо вера едина, догматы благочестия едины, житие и мудрование едино, сих всяко и место едино будет, и не мерою количества, но взроком качества.