Аще бо по евангельскому гласу за правду изгнаннии блажени, и царствию наследницы суть, колико блаженнейшии, иже за правду умрети всежеланно сподобльшися. И аще маккавеи оны, иже за свиная мяса пострадаша с мученики причтошася, коль паче сии иже за церковное православие, за святыя отеческия законы, за преподобных чудотворцев предания благоревностно пострадавшии, святых мученик лику сопричтутся, и толико Господеви приятни, толико возжеленны суть, яко в таковое время зимы, в таковыя случаи мразов, цветами добродетелей прозябоша и плоды всекрасныя возрастивше, садителю принесоша.
Егда патриарха Никона страх вся объя, егда престолонаместницы страхом колебахуся, егда архимандрити и священницы дрожаще ужасахуся, егда монастыри и киновии трепещуще оцепеневаху, егда веси и грады и страны трусом двизахуся, егда вси страха и трепета узами связавшеся к новинам приступаху, тогда сии крепции подвижницы, яко воини вседоблии, яко льви неции от пустыни возревновавше и возмужавшеся за церковныя веления сташа, и не до словес, ниже глаголов токмо охрабрившеся, но и вся настоящаго жития оплевавше красоту, славу, пищу и прочая, на страсти подвигов, на терпение зельных болезней, на самую смерть вскочивше за благочестие, толикая горчайшая мучения, таковыя многоболезненныя смерти, таковым неслышанным всеусердием пострадавше, скончашася. И елика нужды и скорби, еликая мучения и смерти претерпеша о благочестии, толиких почестей и венцев от Господа Бога со святыми мученики получити сподобишася, яко тожде с ними рвение о благочестии, тожде страдания терпение, тожде смерти подъятием понесоша, темижде славы Божия венцы увенчаются; и сия убо к любозазирающим, елико по нашему худосилию довлеют словеса.
Мы же любопрепирательное оставльше, о оставших отцех соловецкия киновии вмале повествоваше, к пристанищу отишия ладийцу словесе низпустивше упокоимся. Ельма убо российстии архиереи и новостей изобретатели, ярости гневом и злобы воз-гнеждением поджигаеми, подъустиша самодержца на разорение соловецкия киновии, хотяще погасити оставшуюся благочестия древняго искру, и в пепел забытия обратити, но елико тии Каиновою завистию боляще, братоубийством руки оскверняти не почиваху, толико неповинно изливающаяся кровь Авелевски к Богу от земли вопияше, и вместо Авеля убиеннаго, семя правоверным Бог Сифа воздвизаше. Тако саждение преподобных отец Зосимы и Савватия, изменив место отока на пустыни, паки возрастати, паки процветати, паки плодоносити небесному делателю непрестаяше.
Егда бо воинство осадити и разорити киновию готовляшеся, тогда от отец киновийских общесоборным советом мнози на брег моря отъехавше иноцы и бельцы, по пустыням поселившеся, и яко Авраамле семя многоплодни и многожительни, и во благочестии древлецерковном и житии отечестем крепкостоятельни показашася. И не токмо пустыни, дебри и блата, но и окрест прилежащия грады и веси благочестия светом научивше и просветивше, сторичен плод ко Владычице принесоша. Яков бе преподобный отец и многострадальный Епифаний, иже елико трудами и подвиги высокаго жития, толико и благодатными Духа Святаго дарованьми украшен, сей из киновии Соловецкия в начале Никоновых новопреданий исшед с единым черноризцем и в Обонежския страны пришед многи от окрест живущих во благочестии утверди, многи на путь спасения настави. И на Суне реце преподобному старцу Кириллу, начальнику места споживе и исцели, и вселившияся бесы молитвами отгна, и некоему зле живущему последнее жития в добрем покаянии, другому же злодею внезапную и горькую смерть предрече. И вышереченному Кириллу хотящую быти скорбь, биение и узы и от места избежание предглагола, яже вся по времени сбышася. Таже к Москве шед, и великим страдальцем Аввакуму, Лазарю, и Феодору прилепився и с ними добрый путь страдания текий. Колико уз и темниц; колико томлений и биений; колико страстей и бед претерпе, к сим и в земленой тюрьме многолетно томлен бысть. Еще же и двократное языка резание за благочестие претерпев, чудесно Богом исцеленный паки глаголаше, конечнее же во 189-м годе (1681) в самый страстей Христовых день, си есть в Великий пяток в срубе со предреченными страдальцы, огнесожжением от здешних преселенныи, жертва жива и одушевленна Владыце и Богу принесеся. Таков бе и дивный отец Савватий, иже по изшествии из киновии по многим пустыням и местом ходя, многия в благочестия законех пребывати утверди, многия иноческому житию наказа, яко зело бяше искусен и благопостоянен и опасен в обучении иноческих. Егда бо оному в молитве Богу предстоящу, аще в соборе со иными, аще наедине в келии случашеся что необычно, или шум и мятеж яковый или говор необычен человеческий, никогда же блаженник сей обращашеся назад, или главу мало воздвизаше, или поне очима мало позрети хотяше, но стояше яко столп непреклонен, яко камень недвижим, молитвенною цевницею (свирелью) в небо ударяя, к припадающим нечювствен пребываше, и не токмо сам сия творяше, но и прочым озиратися весьма возбраняя глаголаше, яко Богу и Царю царем предстоящым, не подобает на худыя человек случаи низвлачитися, да не како Бога паче прогневаем. Тем и многия благому си обычаю ревнители показа. И во 190-м годе (1682), к Москве шед с Никитою священником и прочими о благочестии много подвизався, ят бысть, и по темничнем и прочих различнех болезнех, злострадании и озлоблении, славоусечением мучения конец жития совершив к небесному Владыце взыде.
Предъявленный Игнатий соловецкий диакон и екклисиарх бывый киновии, яже видением мудрости и разума собранием толико украшен, толико удобрен бяше, яко и от новолюбителей некто упражняся в сих о нем изглагола: Игнатий соловецкий, сосуд полный мудрости и нагнетен есть. Сей блаженный по изшествии от Соловецкия киновии, многия пустыни, страны и грады обходя, древлецерковнаго благочестия слово утверждая и к добродетельному житию люборачительныя душы возграждая.
Сей Обонежския и Каргопольския пределы во отеческаго православия утверди законех, и не проходимыя Выгорецкия пустыни и дебри и блата благочестивыми насади жительми, и чином и уставом общежительства преподобных отец соловецких удобрив, украси оныя дебри. Бяше бо муж жития воздержнаго и безстрастнаго, еще же и прозорливаго дара исполнен, многим хотящая быти провидев предглагола: овым в беды и напасти впадания, овым в наказания за согрешения объяви, многи любовию к нему приближающияся отсылаше от себе, преступники быти предъявляя, овыя ниже или худо присвояющися ему призываше и учаше последнее жития тем управительное сказуя. Сей един от Соловецкия киновии изыде, и со многими ко Господу взыде. В Палеостровском монастыри со двема тысящема и седми стами собравшихся, за древнее отец благочестие от присланных воинов сожжен в мирныя покоища прейде. Герман смиренномудрый и крепкий, иже страданием за благочестие удобривыйся. Прежде в Сумстем острозе темничная узоношения целое лето обхождение с блаженным отцем Пименом претерпев свобожден бысть. Таже в Новеграде темничным озлоблением томлен и милостию Божиею на спасение многих чудне избавлен. Таже со многими собравшимися яко с тысящею и пятьми стами в вышереченнем монастыре от воинов приехавших огнепалением от здешних в будущая преселивыйся добре.
Иосиф глаголемый сухой, иже довольна лета в обители Соловецтей поживый. Сей и в Сумстем острозе с достоставным отцем Пименом в темнице лето целое за древнее благочестие сидев свобожден бысть. Таже в Каргопольских пределех пустынным житием удобрився, и приходящия к нему древлецерковными законы и добродетельным житием научив украси, и в пустыне Дорстей во время гонения собрався со множеством народа на скончание, коварством воинов жив ухвачен, и во град Каргополь свезен. Многая томления и скорби, узы, темницы и раны за непристатие к новинам претерпе, и от всех сих благодатию Божиею избавлен бысть, послежде в Обонежских пустынях странствова. Таже в лето 7200 в Пудожстей волости со множе-ством народа собрався от наезда воинскаго, сам убо от воинов, обличающь новины их, пулею устрелен, от настоящия к будущей жизни изрядно преселися. Прочии же огнем скончашася числом суще яко тысяща двесте душ.
Евфимий дивный, его же яко зачатие и рождение чудно, та-ко и житие свято и преподобно. Сей 12-ти лет постригся и довольно во инех монастырех обучився, таже в Соловецтей киновии многа лета богоугодным житием препроводи и во время обстояния со иными отцы на брег моря изшед. Первее в Помории пустыню житием испытав, таже во Олонецтем уезде на острове Виданския волости (по откровению Божию, яко сам поведа), осмолетное время препроводи жестоким и вышеестественным живый житием, млека бо, и сыра, и рыбы никогда же вкушавше, но единым сухоядением довлеяше, одежды теплыя никогда же стяжа, но во единой рясе, тако зимою в лютыя мразы, яко летом в жарчайшия знои пребываше, никакоже тоя изменяя. Тем и благодать от Бога провидети в предбудущая приим: о наводнении реки и о нанесении льда великаго на Виданскую волость предрече, еже по триех неделях толикое наводнение и толикое леда нанесение бысть, еже ниже прежде слышася, ниже послежде когда содеяся. Многим же напред хотящая быти предрече. И дважды по оклеветанию неких, от закащиков в принуждение приятия новин пойман и вязанием, и руганием, и темницами томлен не покорися, паки свобождашеся; и таковым доброжитием пребыв время довольно преставися ко Господу. По осмолетии же преставления его, гробокопатели, по случаю, гроб его окопавше, честное тело его и ризы, в них же положися, и гроб, вся цела и нетленна яко нова обретоша.
Преподобнии и знаменоснии отцы, дивнии пустынножителие, Павел священноинок, Серапион диакон, и Логин слуга, иже многа лета безмолвным житием во отоце морстем, Господеви работавше. Сии бяху жителие киновии Соловецкия, и во время гонительнаго смятения отлучившеся обители, приехавше на остров глаголемый Великий, иже близ Ковдьския волости и ту пребывша блажении время немало, ангельским живуще житием яко 30 лет Господеви работаша, ни единаго человеков видяще. И еже чуднейше, яко зверобийцем и рыболовцем, и прочым человеком на остров той потреб ради присно приезжающим, блаженнии боготрудницы ниже ведоми, ниже познаваеми бываху. В толикая убо лета, откуду пищу, откуду одежду телеси, от коих житниц, от коих сокровищ приобретаху, от человек се утаися, яко выше естества и постижения, единому пречудному Богу, чудне своя рабы, яко хотящу питающу и одевающу. Егда же благоволи Бог в последния роды, мужи совершенны явити, рыболовцы волости оноя ловяще во острове, изшедше в пустыню, обретоша келию, и в келии живуща великаго отца Павла, прочим уже ко Господу отшедшим, с ним же довольно беседовавше, вся о нем и о спостнику его уведаша, и пищи у него вкусивше, и благословение приимше, отъидоша; и приехавше в волость возвестиша боголюбцем, иже еликим желанием рачения, толиким и подвигом тщания потрудившеся, потребных ладийцу наполнивше на остров приехаша, и много время искавше хождаху, но ничтоже обретоша, ниже келии, ниже самого отца, и не токмо тогда, но и послежде многащи ходяще и ищуще ничтоже обрести возмогоша. По лете же едином, видеша неции от житель во острове оном столп огнен от земли до небеси сияющь; и видевше разумеша, яко пустынный отец ко Господу отъиде, вид столпа онаго преставление прознаменаше.
Геннадий, глаголемый Качалов, иже от соборных братии киновии един сын. Сей многия грады и пустыни обшед, и в Нижнем Нове граде пойман, нужду уз и темниц и ран терпя, ангельским явлением чудне свобожден бысть. Таже на Тихвине 12 лет в пустыни пожив, образ спасения и древлецерковнаго благочестия многим показа. Послежде во Олонецком уезде в Выговстей пустыни довольна лета поживе, многия благочестию научи, многи же и к добродетельным стезям спасения настави. Умиление же толико стяжа, яко никоего же пения без слез препровож-даше: аще утреню, аще часы, аще вечерню и павечерицу пояше, толико слезяше, яко многажды в забытие прихождаше от многаго хлипания. Сицевым богоугодным житием, таковыми преподобными делы труждаяся в пустыни оной преставися, не возлег на одре, ниже простерся, но седя и молитвенное правило Богу возсылая, душу Богу предаде.
Прочии же отец соловецких, ови во время разорения,. по странам российским во оземствия, ови же прежде изшедше, странствованием благочестивне разсеяшася, и идеже аще во градех и весех, аще в пустынях, скитах и отхождении, житие стяжавше, добродетельными исправленьми, мнози на стези древлеблагочестивых церковных законов превратиша, многи на спасительное житие наставивше, от здешних преселишася, и не во градех российския державы, ниже в пустынях токмо, но и в самом Соловецком отоце, мнози пустыннии отцы и велиции подвижницы, якоже до взятия киновии быша, тако и во время взятия невреждени за неведомое осташася, высочайшим добродетелей житием текуще, и молитвенныя фимиамы, на небесный присно возносяще жертвенник. Некиим же и от киновожителей и по разорении, подобием вышереченною отцу Павла и Серапиона, являхуся. Елицы болезненное о древлеблагочестии втай содержаще быша, аще ныне в живых неции от них неизреченным промыслом Божиим храними обретаются, аще от земных к небесным селением вси преселишася, от человеков ведения сие сокрыся. Единаго едини всепрозрительному знанию, и хранению подлежащее осташася. И о оставших убо и оземствованных отцех толико, елико от соживущих им слышавше, не вся, но отчасти знаменитых, слова долготы убегающе написахом. Аще бо по единому хощем изчисляти, доброплодное семя преподобною Зосимы и Савватия чудотворцу, семя святое и благорасленное, семя спасения душ многообразовательное, семя воистину, семя небеснаго царствия, лето хощет повествующа постигнути. Яко песок морский или звезды небесныя, тако ученицы соловецких чудотворцев из киновии изшедша умножишася и умножиша: елико во градех и в селех, елико в пустынях и ненаселениях поселиша благочестия населением благодати Божия, молитвами преподобных чудотворцев, и страдавших отец, в дело служения помогающим.
Страдальцы благочестия кадят мученические гробы
Таков убо преподобных отец киновии, всеблагоуханнейший и многоплодовитый виноград, таков преблагокраснейший и всесвятейший сад, яко ко умных очес сладозрению преудивительныя испущающь цветы, яко к мысленных умов обонянию, доброароматныя испущающь вони, тако и душ словесных насыщению всесладчайшия добродетелей плоды прозябающ показася. Таковии Зосимы и Савватия богоблаженнии чада и ученицы елика по них абие, елицы в средовременстве, елицы пред самым взятием пожиша, иже яко сынове родительское наследие, яко ученицы учителей хитрость и художество оток восприяша, тако и делы отеческии добродетелей образ цел и всекрасен изобразиша. Таковии благоискусных спасения началоподвижников духовнии воини, иже во время лютейшаго искушения явишася крепцы и неподвижни, тако о благочестии богодухновенною ревностию уяснившеся возблисташа, сицевыя труды и поты и мужественная борения, сицевая удивительная многолетно стояния и крепчайшая терпения показаша, сицевая многоболезненная страдания, и жесточайшия смерти всеусердно претерпеша. Коликими храбростей своих победительными просветишася подвиги, коликими мужественных страданий пресветлыми украсившеся, увязошася венцы. Таковии оставшии страдальческих натрижнений останцы, страстотерпческаго гумна наздерие, яко от семен поздное или от углия искра в пепеле загребена, толико угобзовавшии, толико воздувшии, и обгревшии, и просветившии благочестием и добродетельми человеческая сердца, и вкупе собрательне рещи, таково киновии Соловецкия начало и жительства течение, и многоплачевное наконец разорение яко слышасте и видесте, яко поведано бысть вам.Темже, о всеусерднии любослышателие, таковая и толикая радостная и плачевная слышавше, горькая и сладостная вкусивше, объюхавше, огорчившеся и насладившеся, сугубыми стезями рыданья и веселия шествовати долженствуем.
Возсетуем убо и возплачем молю, киновии богоспасительныя многотомительнаго разорения и безмилосерднаго погубления, яко всепрекрасное спасения прибежище, претихое от злодыхательных грехообуреваний отишие, всесладчайшее человеческия жизни кораблеплаваний невлаемое пристанище, испро-вергаемо разорися.
Возрыдаем, яко христианскаго душепитания многогобзовательная пажить иноческаго благообучения, благоискуснейшая овчарня церковнаго законохранения, всекрепкая ограда обурившися, низложися! Возстенем крепце, яко толь пресветлая человеческаго мракохождения свеща, всесияющий греховнаго нощеборения светильник, многозарное многострастныя тмы светило, под спуд разорения подложившися угасе! Плачем, яко таковии преподобнии отцы, толь многоискуснии человеческаго спасения обучители, толь непрелестнии небеснаго путехождения предводители, безчеловечных томлений смертьми от нас отлучени, не являются!
Возрадуемся и возвеселимся, яко в последняя сия и горько-плачевная времена, дивный отцев преподобных собор, всекрасный страдальцев полк, всеизрядное мученик воинство возсиявши, возблиста. Ими же и от них и наши мрачныя зеницы светом древлецерковнаго благочестия осияваеми, просветишася. И веселящеся благодарим Господа Бога несказаннаго в милосердии и неоскуднаго. Благодарим таковыя своя угодники, истинны светильники всесветлыя, спасения столпы, преподобныя чудотворцы нам показавшаго. Прославим преподобныя наша теплыя молитвенники Зосиму, глаголю, и Савватия, прославим, и све-том древлеблагочестия и зарею церковозакония, и лучами отцепредания, и утром киновиоблагочиния, и днем добродетелнаго жития преясно ны просветившия.
Похвалим и крепкия церковныя адаманты, блаженныя страстотерпцы, похвалим, иже страстотерпческия подвиги страстотерпческим мужеством, в страстотерпчестем страдании, предивне понесшия, и страстотерпческую многотомления смерть за истину всежелательно избравшия, иже своим несказанным усердием, неслышанным великодушия терпением, неповестною о Христе храбростию, врага супостата диавола своея крове течением удавиша, и древлецерковнаго православия свет, яко на свещнице любозрителем пресветло показаша. Веледушию онех удивимся, преславней храбрости возчудимся, многострадатель-ным борением возговеим, многоревностное о правде скончание ублажим, и коль удивлении изобразования, коль хвалении цветособрания соплетающе венцы, толь всесладчайшия благоусердия, толь прекраснейшия благотворения принесше цветы, всесвященныя главы страдавших увязше, венчаем.
Возжелаем оных теплое ревности, непоколебимое благочестия, не низложимое терпения, твердое и непревратное о правде страдания даже до смерти. Возлюбим сих деяния, молитв присныя фимиамы, умиления реки, воздержания бразду, смирения сребро, целомудрия здравость, терпения твердость, разсуждения светлость, упования высокое, любве превосходящее, и прочих добродетелей всеизрядное богатств сокровище.
Подражаем мироотвержения очищенное, иночества благообученное, общежительство благолепное, благочиния боголюбезное изрядство.
Наконец и веры и жития и благоговеинства онех, всеусерднии ревнители будем, и елико возлюбленная ими и содержаная подражати возусердствуем, толико и возненавиденная и отриновенная ими от душ наших оттрясти попецемся, и яко добродетелей оных всекраснейший вид в душах наших изобразующе живописати потщимся, тако и божественную ревность великохрабства и долготерпения благоначертати в сердцах подвигнемся. И яже сии страстотерпцы, и сих отцы, паче же святии чудотворцы возжелаша, взяша, понесоша и сокровищьствова. Сия и мы лобызаем и всежелательно объемше в сердечнем сокрыем хранилищи; а яже возненавидеша и оплеваша, отвергоша от себе, сия и мы возненавидевше, и от душ наших изметавше проженем. Но еюже верою сии, имже благочестием, имиже добродетельми вслед святых несомненно шествоваша, сими и мы всеми спасения стезями, вослед грядуще благоревностно и незаблужденно шествуем, яко да и в будущем преблаженнем веце, тояже радости вечныя, тояже славы безконечныя, тояже чести святым уготованныя сподобимся получити о Христе Царе и Боге всяческим.
Аминь
Трагический период, когда братию Соловецкого монастыря подвергали избиению и физическому уничтожению, отразился в старинной русской песне XVII века.
Соловецкое восстание
Да Господь Бог прогневился, государь-царь воспалился.
Выбирал-то наш государь-царь боярина большого,
Из большия из породы, из породы Салтыковы,
Монастырь разорити, старую веру порудити,
Старые книги изодрати,
Старые книги изодрати, во сине море потопити,
И Зосима и Саватия соловейских чудотворцев монастырь разорити
И всех старцев прирубити.
Что спроговорит боярин да царев воевода:
"Прикажи, сударь, слово молвить, хошь словечко едино,
А нельзя, сударь, подумать – не токмо дело делать!"
Воспалился государь-царь:
"Ты добро, добро, боярин, прикажу тебя казнить,
Рука, нога отрубить, буйную главу отсещи".
Выбирал-то наш государь-царь да второго боярина;
Что спроговорит боярин да царев воевода:
"Ты давай мне силы много да стрельцов и солдатов!"
Как садился воевода на червленые корабли,
Как по Божию изволению, по цареву пове<ле>нию
Подымалась погода с полуденныя страны,
Тонки парусы подымали, по синю морю бежали,
Подбегали под монастырь.
Они якори бросали, корабли все становили,
Они учали стрелять во пиченой да во монастырь,
Устрелили на престоле чуден образ.
Уже вси старцы испугалися, во одно место сбежалися.
Они думали и говорили:
"Нам хошь головы сложить, нам по-старому служить!"
Выходил тут един старец на святые на ворота,
Он правой рукою машет на червленые корабли,
Он левой рукою машет на святые на ворота,
Ворота сам отпирает, он всю силу сам пущает.
Уже вся сила вступила да всех старцев прирубила.
Аминь.
(О.Алексеева, Б.Добровольский, Л.Емельянов и др. Исторические песни XVII века. Москва. Л. 1966.)
И еще несколько точек зрения на события того периода.
Василий Ключевский:восстание в Соловках — часть всеобщей смуты в России
"Вместе с чувством тяжести принесенных жертв и понесенных неудач росло и недовольство ходом дел. Оно попало на подготовленную Смутой почву общей возбужденности и постепенно охватило все общество сверху донизу, только выражалось неодинаково в верхних и нижних слоях его. В народной массе оно сказалось целым рядом волнений, которые сообщили такой тревожный характер XVII веку: это эпоха народных мятежей в нашей истории. Не говоря о прорывавшихся там и сям вспышках при царе Михаиле, достаточно перечислить мятежи Алексеева времени, чтобы видеть эту силу народного недовольства: в 1648 г. мятежи в Москве, Устюге, Козлове, Сольвычегодске, Томске и других городах; в 1649 г. приготовления к новому мятежу закладчиков в Москве, вовремя предупрежденному; в 1650 г. бунты в Пскове и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за медных денег; наконец, в 1670—1671 гг. огромный мятеж Разина на поволжском юго-востоке, зародившийся среди донского казачества, но получивший чисто социальный характер, когда с ним слилось им же возбужденное движение простонародья против высших классов; в 1668 - 1676 гг. возмущение Соловецкого монастыря против новоисправленных церковных книг. В этих мятежах резко вскрылось отношение простого народа к власти, которое тщательно закрашивалось официальным церемониалом и церковным поучением..." (Василий Ключевский. Курс русской истории. Лекция 52.).
Восстание монахов в историческом очерке Д. Мордовцева
После такого вторичного неудачного приступа осада монастыря снова затянулась на неопределенное время. Воевода Мещеринов, опасаясь, что за этим проклятым "Соловецким сидением" его русая головушка успеет подернуться инеем седины, бил челом о подмоге ратными людьми, и к нему прислали в помощь около восьмисот свежих стрельцов, двинских и холмогорских. Поглядели и эти стрельцы на серые стены, по которым от времени до времени двигались темные тени, посмотрели, покачали головами и в душе пришли к тому же заключению, что и прежние: "За что, мол, про что старцев божьих тревожат? Вон как голосно за стенами звонят святые колокола, молятся, знать, старцы, не дурно какое чинят, а Богу работают... вон и голубки над монастырем полетывают, и ластушки-касатушки вокруг церквей пореивают, таково хорошо там, а мы разорять их пришли... али мы нехристи?" (Мордовцев Даниил. Сидение раскольников: повесть. В Кн.: Мордовцев А. Державный плотник. М., 1990. - С.18-131.)
Соловецкое восстание
Вот как рассказывается об этом событии в очерке Анны Гиппиус:
"Первые зачатки раскола появились в Соловецком монастыре с 1636 года, когда патриархом Никоном были присланы сюда исправленные богослужебные книги. Против патриарха, бывшего уже под царским гневом, было предубеждение. Монахи, даже не просмотрев книг, сразу запечатали их в сундуки и поставили в монастырскую оружейную палату. Начало было сделано. Потом, сначала благодаря приездам сочувствующих расколу, а в 1661 году благодаря ссылке целой группы раскольников, раскол стал быстро распространяться, заражая все больше и больше иноков. Присоединение к расколу беглых московских стрелков и мятежников из шайки Степана Разина очень усилило движение и придало ему политический оттенок.
Соловецкое восстание
Да Господь Бог прогневился, государь-царь воспалился.
Выбирал-то наш государь-царь боярина большого,
Из большия из породы, из породы Салтыковы,
Монастырь разорити, старую веру порудити,
Старые книги изодрати,
Старые книги изодрати, во сине море потопити,
И Зосима и Саватия соловейских чудотворцев монастырь разорити
И всех старцев прирубити.
Что спроговорит боярин да царев воевода:
"Прикажи, сударь, слово молвить, хошь словечко едино,
А нельзя, сударь, подумать – не токмо дело делать!"
Воспалился государь-царь:
"Ты добро, добро, боярин, прикажу тебя казнить,
Рука, нога отрубить, буйную главу отсещи".
Выбирал-то наш государь-царь да второго боярина;
Что спроговорит боярин да царев воевода:
"Ты давай мне силы много да стрельцов и солдатов!"
Как садился воевода на червленые корабли,
Как по Божию изволению, по цареву пове<ле>нию
Подымалась погода с полуденныя страны,
Тонки парусы подымали, по синю морю бежали,
Подбегали под монастырь.
Они якори бросали, корабли все становили,
Они учали стрелять во пиченой да во монастырь,
Устрелили на престоле чуден образ.
Уже вси старцы испугалися, во одно место сбежалися.
Они думали и говорили:
"Нам хошь головы сложить, нам по-старому служить!"
Выходил тут един старец на святые на ворота,
Он правой рукою машет на червленые корабли,
Он левой рукою машет на святые на ворота,
Ворота сам отпирает, он всю силу сам пущает.
Уже вся сила вступила да всех старцев прирубила.
Аминь.
(О.Алексеева, Б.Добровольский, Л.Емельянов и др. Исторические песни XVII века. Москва. Л. 1966.)
И еще несколько точек зрения на события того периода.
Василий Ключевский:восстание в Соловках — часть всеобщей смуты в России
"Вместе с чувством тяжести принесенных жертв и понесенных неудач росло и недовольство ходом дел. Оно попало на подготовленную Смутой почву общей возбужденности и постепенно охватило все общество сверху донизу, только выражалось неодинаково в верхних и нижних слоях его. В народной массе оно сказалось целым рядом волнений, которые сообщили такой тревожный характер XVII веку: это эпоха народных мятежей в нашей истории. Не говоря о прорывавшихся там и сям вспышках при царе Михаиле, достаточно перечислить мятежи Алексеева времени, чтобы видеть эту силу народного недовольства: в 1648 г. мятежи в Москве, Устюге, Козлове, Сольвычегодске, Томске и других городах; в 1649 г. приготовления к новому мятежу закладчиков в Москве, вовремя предупрежденному; в 1650 г. бунты в Пскове и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за медных денег; наконец, в 1670—1671 гг. огромный мятеж Разина на поволжском юго-востоке, зародившийся среди донского казачества, но получивший чисто социальный характер, когда с ним слилось им же возбужденное движение простонародья против высших классов; в 1668 - 1676 гг. возмущение Соловецкого монастыря против новоисправленных церковных книг. В этих мятежах резко вскрылось отношение простого народа к власти, которое тщательно закрашивалось официальным церемониалом и церковным поучением..." (Василий Ключевский. Курс русской истории. Лекция 52.).
Восстание монахов в историческом очерке Д. Мордовцева
После такого вторичного неудачного приступа осада монастыря снова затянулась на неопределенное время. Воевода Мещеринов, опасаясь, что за этим проклятым "Соловецким сидением" его русая головушка успеет подернуться инеем седины, бил челом о подмоге ратными людьми, и к нему прислали в помощь около восьмисот свежих стрельцов, двинских и холмогорских. Поглядели и эти стрельцы на серые стены, по которым от времени до времени двигались темные тени, посмотрели, покачали головами и в душе пришли к тому же заключению, что и прежние: "За что, мол, про что старцев божьих тревожат? Вон как голосно за стенами звонят святые колокола, молятся, знать, старцы, не дурно какое чинят, а Богу работают... вон и голубки над монастырем полетывают, и ластушки-касатушки вокруг церквей пореивают, таково хорошо там, а мы разорять их пришли... али мы нехристи?" (Мордовцев Даниил. Сидение раскольников: повесть. В Кн.: Мордовцев А. Державный плотник. М., 1990. - С.18-131.)
Соловецкое восстание
Вот как рассказывается об этом событии в очерке Анны Гиппиус:
"Первые зачатки раскола появились в Соловецком монастыре с 1636 года, когда патриархом Никоном были присланы сюда исправленные богослужебные книги. Против патриарха, бывшего уже под царским гневом, было предубеждение. Монахи, даже не просмотрев книг, сразу запечатали их в сундуки и поставили в монастырскую оружейную палату. Начало было сделано. Потом, сначала благодаря приездам сочувствующих расколу, а в 1661 году благодаря ссылке целой группы раскольников, раскол стал быстро распространяться, заражая все больше и больше иноков. Присоединение к расколу беглых московских стрелков и мятежников из шайки Степана Разина очень усилило движение и придало ему политический оттенок.
Пожар разгорался и наконец, в 1666 г., при игумене Варфоломее вспыхнул открытый мятеж. Помимо игумена, руководимые келарем Савватием Абрютиным и казначеем Терентием, монахи составили очень грубую челобитную царю. Царь вызвал к себе игумена и архимандрита Никонора и велел им увещевать недовольных. Однако, обратно в монастырь их даже не впустили, что было уже явным сопротивлением царской власти. Варфоломея перевели тогда в Свияжский монастырь, а архимандрит Никонор перешел на сторону бунтовщиков.
Царь написал увещевательную грамоту, но все было напрасно. Тогда началась осада; были построены батареи, с которых шла бомбардировка монастыря. Крепость, однако, руководимая военачальниками-монахами, сопротивлялась превосходно; провианта было много. Достаточно сказать, что через десять лет (22-го января 1677 г.) монастырь был взят только потому, что один перебежчик предал, указав секретный ход в крепостной стене.
В самой обители произошел жестокий бой. Было много убитых. Многие казнены, многие сосланы в другие монастыри и крепости. Часть раскольников бежала в Поморье, где они распространили раскол, увенчивая гибель мятежников мученическим венцом, как пострадавших за правую веру.
Соловецкий монастырь пришел в полный упадок. Храмы и постройки разрушились, соляные промыслы запустели, припасы и скот были истреблены, касса совершенно пуста. Игумен и “соборные старцы” (келарь и казначей) были назначены из других монастырей. Через бирюча был объявлен царский указ о возобновлении пропуска богомольцев на Соловки; стрелецкая команда однако еще долго стояла в монастыре, на всякий случай".
В основу книги о Соловецком восстании - значительном по своим последствиям событии в истории России XVII века - легли архивные материалы. Автор монографии — О.Чумичева ("Соловецкое восстание 1667—1676 гг." Новосибирск: Издательство СО РАН, Научно-издательский центр ОИГГМ, 1998. 196 с. Тир. 500 экз.)
Почему войска долго не штурмовали Соловки?
"...царь Алексей Михайлович практически не вникал в происходящее вокруг него. Не вынеся неправды, злости и зависти круживших около государственной кормушки, сам вытесненный от всех государственных и хозяйственных дел, царевич Михаил тайно, в метельную ночь бежал из столицы, от греха подальше...
Вначале, чтоб сбить погоню со следа, путь побега царевича Михаила шел в направлении к восставшим соловецким монахам, активно не принимавших церковной перестройки, но потом направление побега было изменено. Возможно именно поэтому летом 1673 года стрельцы отказываются атаковать Соловецкий монастырь, а воевода Иевлев запросил у государя отстранения его от командования. Назначенные же к новому воеводе Мещеринову опытные русские военноначальники под разными предлогами отказываются от службы и власть посылает вместо них иностранных наемников... А известный в те времена дьякон Игнатий Соловецкий утверждает, что рать, осаждавшая обитель, состояла из "немцев и поляков, истинных латынцев". Хорошо, что здесь нет позора русского воина..." ( Комлев Василий. Тайный Государь и Великий раскол. Недоказанная гипотеза или отвергнутая правда. Источник публикации не известен. 1995-2001)
Некоторые факты о противостоянии соловецких и царских войск: к бою готовились обе стороны
Реформа армии началась до восстания: "Практически все иностранные воинские звания, чье введение приписывается Петру I, существовали уже при Алексее Михайловиче: полковники, майоры и ротмистры, поручики и прапорщики, сержанты и капралы, квартирмейстеры и каптенармусы. В 1674 г. стрельцами, посланными осадить взбунтовавшийся Соловецкий монастырь, командовали майор Иван Березников, ротмистр Иван Порошин и поручик Оксен Сипягин — бок о бок с сотником, Клементием Иевлевым, служившим в "старых" подразделениях" (Александр Бушков в Кн. "Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы", 1997).
Монахи были хорошо вооружены — им оставили оружие. После нападения на монастырь шведов (1571), был поставлен острог с пушками и началось возведение каменной стены. Соловецкий монастырь сделался важным стратегическим пунктом северного Поморья. В 1637 году Соловецкий воевода сдал Соловецкому настоятелю крепостные ключи и воинские запасы. Военным начальником стал игумен.
Рассказывают, что...
...назначенные к воеводе Мещеринову русские военноначальники под разными предлогами отказываются воевать с осажденным Соловецким монастырем и власть посылает вместо них иностранных наемников... (Буганов В., Богданов А. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви. Москва. "Политиздат", 1991. стр. 343).
"...о народном заступнике Стеньке Разине, дружина которого закончила свой поход, укрывшись в Соловецком монастыре, и его в течение семи лет не могли взять приступом. (Любовь Шашкова. Путешествия Альберта Гурьева. Казахстанская правда, Алматы. 24.02.2004)
Коротко о Соловках
"Да, Соловецкий монастырь не принял новых книг и откололся от Московского государства. В это время Степан Разин "отколол" от Московского государства всю юго-восточную окраину, и хотя сам он был не очень-то религиозным, в его отряды вступило немало староверов. Кстати, потом, после разгрома восстания Разина, некоторые его участники оказались в Соловках: здешний монастырь еще держался..." (Юрий Сенчуров. Исторические видения Даниила Мордовцева. Вступительная статья к Кн.: Мордовцев Д. Л. Державный плотник: Роман и повести / Сост., вступ. ст. и примеч. Ю. Н. Сенчурова. - М.: Сов. Россия, 1990. - 480 с.: 1 л. портр., ил.)
"Во время знаменитого Соловецкого сидения мятежные монахи — противники реформ патриарха Никона — восемь лет держали оборону против царских стрельцов (1668–1676), и, по слухам, припасов у них было еще на восемь лет, но в рядах защитников крепости оказался перебежчик, который открыл осаждавшим одну из боковых дверей."(Алексей Торгашев. Соловки. Журнал "Русский репортер", № 40 (70), 29.10.2008)
Источники: http://www.staropomor.ru/Ist(6)/stradalcy.html
http://www.solovki.ca/monastery/solovetskoe_sidenie.php