Она была волевым, энергичным человеком. Один Бог знает, как ей удавалось управляться с таким непростым коллективом, как хоровая капелла «Дойна». Помню, будучи начинающим композитором, пришел в коллектив показать Веронике Александровне свои произведения. Тогда меня поразило ее уважительное отношение к молодому автору, а ведь она к тому времени была отмечена и наградами, и премиями. Зная Веронику Александровну на протяжении почти 40 лет, всегда удивлялся ее неуёмной энергии и воле.
Великая женщина-дирижер. Личность. Вероника Александровна Гарштя.
ДРУГАЯ ЖИЗНЬ КРАСИВОГО СЛОВА
Дойна... Этот древнейший жанр молдавского музыкального фольклора, отличающийся неповторимым богатством и огромным разнообразием лирического содержания, занимает особое место в сокровищнице народного искусства. Поэтому совсем не случайно этим звонким и нежным именем была названа носительница песенной культуры молдавского народа - Академическая хоровая капелла «Дойна», хорошо известная далеко за пределами Молдавии. В юбилейный год, который отмечала в 1990 году «Дойна» вместе с другим ведущим художественным коллективом Молдавии - филармоническим симфоническим оркестром, один за другим прошли в Кишинёве интересные концерты, которые должны были показать творческие достижения этих коллективов на более, чем полувековом пути (от 30-х годов прошлого века). Я в то время особенно тесно сотрудничала с «Дойной», готовя к выпуску юбилейный монографический альбом об этом коллективе. Концерты «Дойны» прошли с большим успехом. Исполнялась замечательная музыка. Впечатления от этих выступлений заслуженного коллектива нашли отражение в моих записях тех лет. Особенно существенным представлялось миг тогда среди других работ капеллы обращение «Дойны» к шедевру мировой классики - великолепному «Реквиему» Верди. Потом уже «Реквием» снова прозвучал в Кишинёве через три года. Это удержалось в моей памяти ещё и потому, что новое (повторное) исполнение «Реквиема» Верди в сентябре 1993 года исполнители посвятили Памяти моего отца, хорошо известного симфонического и оперного дирижёра, как бы сопровождая этой величавой музыкой его уход в эти дни в мир иной... (отец умер в сентябре 1993 года) «Реквием», как бы оплакивая его, звучал в трагические для нашей семьи дни.
Итак, - слово об этом шедевре мировой классики и о преподнесении его со сцены Молдавской филармонии в 1990 году.
Созданный более ста лет тому назад, «Реквием» занимает особое мест в творчестве Верди, являясь его единственным монументальным сочинением, не предназначенным для оперной сцены. Он посвящен памяти поэта и романиста Алессандро Мадзони и впервые был исполнен в годовщину его смерти в 1874 году в Миланском соборе св. Марка. Обратившись к хору, Верди не изменил себе, придав своему произведению оперно-театральный характер. Преодолевая ритуальный канон католической заупокойной мессы, он насытил музыку глубоким драматизмом, рождающимся на пересечении греховности чувственного языческого мировосприятия и аскетизма христиане кого долга. В этом и проявилась сила гения, отразившего дыхание своего времени.
Освященный вековой традицией, жанр реквиема привлекал многих композиторов. Обращение к нему стимулировало размышление не одного художника о жизни и смерти, о человеке и фатуме. Это - реквиемные опусы Керубини и Моцарта, Брамса, Бриттена и Пендерецкого, Кабалевского и Шнитке. Чем же привлекает жанр реквиема больших художников? Во всём строе этой католической мессы по усопшим, в ее образах-символах заключена прежде всего картина Верховного суда. Но Верховный суд-это не только возмездие за грехи человеческие, но и постижение прошлой жизни в её истинном свете. Главное место по драматическому замыслу занимает в «Реквиеме» Верди его вторая часть («День гнева») вместе с первой («Вечный покой») - экспрессивным зачином сочинения, где, говоря словами Ахматовой, «хор ангелов великий час восславил, и небеса расплавились в огне». Фатальная символика образного строя здесь воплощена с наибольшим накалом страстей, что позволяет сравнивать эту музыку с лучшими фресками великих итальянских зодчих.
Грандиозный семичастный цикл «Реквиема» построен на контрастах. Воссоздание их представляет главную задачу для исполнителей, которые - надо сразу это отметить - превосходно с ней справились. Всё развитие образов в этом замечательном произведении построено на противопоставлении стихийной грозной силы и умиротворенных, просветленных настроений, соответственно соединены стихия чистого вокала сольных партий и мощное монолитное хоровое и оркестровое звучание. Это получило законченное выражение и в палитре исполнительских средств концерта, в котором приняли участие две оперные звезды - Мария Биешу (сопрано) и Ирина Архипова (меццо-сопрано) и два известных солиста - Владимир Федотов (тенор) и Анатолий Сафиулин (бас). Большой впечатляющей силой обладало и стереофоническое звучание двух хоров, расположенных по обеим сторонам сцены. Величественно, широко и свободно прозвучала сложная хоровая фуга «Sanctus». Хоровой коллектив Крайовы (гостями молдавской столицы был хор из Румынии) хорошо вписался в исполнительскую манеру нашей «Дойны», для которой органичен и крупный штрих экспрессивной героики, и стройное, просветлённое звучание в лирических эпизодах.
Оркестровые картины в «Реквиеме» живописны и по-настоящему оперны. Оркестр был подвластен выразительному жесту дирижера, смягченному и пластичному в лирических эпизодах, заостренному и темпераментному, наполненному экспрессией в построениях, проникнутых бурным движением, либо гневным чувством противления злу.
Оставим в стороне небольшие огрехи, чем подчас чреват любой живой творческий процесс. Задумаемся о главном. Хоть и не до музыки, вроде бы, сейчас (в самом начале 90-х годов, когда писались эти заметки, начиналось грудное для Молдавии время). Но трудно отвлечься от мыслей, которые, возможно, не я одна унесла из зала, с этого концерта, настроившись под его влиянием на философский лад. Что и говорить, сложно нынче вкушать духовные ценности прошлого, не обращаясь мыслью к дню сегодняшнему. Но вдумаемся, разве не созвучно нашему времени, когда история открывает нам свои самые страшные страницы, а мятущаяся мысль ищет выхода из жизненных тупиковых ситуаций, музыкальное произведение, в котором воплощены не только скорбь и моления, но и торжество разума и человеческою мужества перед лицом жизненных испытаний?
Исполнение «Реквиема» Верди открывало филармонический сезон в юбилейном году. Достойно был отмечен этим концертом и Международным день музыки. Особую весомость и значительность концерту придало, как бы но сказано, соединение творческих усилий двух хоров: «Дойны» (художественный руководитель и главный дирижер В. Гарштя) и филармонического хор из Крайовы (художественный руководитель и главный дирижер А. Раку). Впервые на филармонической сцене Молдовы в сопровождении симфонического оркестра выступил хоровой коллектив в 120 человек, объединённый общей творческой задачей под руководством нашего гостя - дирижёра из Румынии Овидиу Бэлана.
Как во многих других случаях, благодаря исполнению замечательное произведения Верди, явления мировой музыки вписались в культурные процессы, происходящие сегодня на земле Молдавии. Ещё раз подтвердилась мысль: нравственные идеалы, утверждённые средствами искусства, зовут к единению всех людей в духовной сфере.
Представление «Реквиема» на концертной сцене в эти дни стало своеобразным продолжением фестиваля звезд оперного и балетного искусства «Инвитэ Мария Биешу». Он прозвучал при небывалом для нынешнего времени стечении народа. Давно уже не наполнялся так до отказа Большой зал филармонии. Трудно сказать, что в наибольшей степени этому способствовало. Торжественное открытие юбилейного сезона, громкие имена знаменитых исполнителей или интерес к исполнительскому искусству гостей из Румынии. Во всяком случае, было над чем поразмыслить. Мы отвыкли от громких аплодисментов в адрес с трудом выживающей музыкальной классики с ее громадным запасом духовного потенциала, вытесняемой «парадами» звёзд эстрады. Однако выяснение рейтинга в тот вечер, уверена, показало бы её безусловную победу и непреходящее значение классики в веках. И снова подтвердилась бы животворящая и одухотворяющая сила ее. Хочется верить, что в духовной ауре, созданной усилиями великих предков, еще не раз расцветёт на земле Молдовы творческое содружество людей талантливых и свободных духом.
В юбилейные дни состоялось ещё одно выступление «Дойны» с обновленной программой в Органном зале Кишинёва.
И именно тогда я поняла, почему очередную нашу, связанную с самим торжеством, беседу художественный руководитель и главный дирижёр этого коллектива, народная артистка СССР, профессор В. А. Гарштя отложила на послеюбилейные дни. «Не реклама нужна нам сейчас - говорила Вероника Александровна Гарштя. Важнее другое - подытожить сделанное капеллой, и не только в последний период, но и за прошедшие десятилетия, осмыслить вызываемый ею общественный резонанс. Понять сегодня, как воспринимается наш вклад в национальную культуру, нужны ли мы людям. Вот и давайте встретимся после концерта».
В этом был свой резон. Запомнилось, с какой горячностью было сказано тогда же и другое: «Надо поговорить и о тех проблемах, которые нам предстоит решать. Время выдвигает новые требования, и далеко не всё решается так, как хотелось бы».
* * *
.. .И вот ещё один юбилейный концерт. На этот раз более камерный. В его звуковом оформлении слились зрелая мысль и тонкое лирическое чувство. И вся атмосфера вечера казалась одухотворённой, проникнутой теплом дружелюбных сердец, по достоинству воздающих за заслуги мастерам искусств в капелле с поэтичным названием «Дойна». Станет ли кто-то отрицать, что дирижёр - по-своему и режиссёр при координации в концерте музыкально-драматургических задач? Их, как всегда, блестяще выполнила Вероника Александровна Гарштя.Приветствия и поздравления... И в чередовании великолепной музыки и добрых слов, горячих рукопожатий и подношений цветов, в радости узнавания старых и новых друзей виделись как бы две грани происходящего в нас и вокруг. С одной стороны - торжество высокой духовности и - в конечном итоге, гордость за человека, достигшего многого на трудном и тернистом пути. С другой стороны , в образах звучащей музыки —порыв к покаянию и примирению...
Звучало и другое. В небольшой программе «Дойне» удалось отдать дань разной стилистике классической и современной музыки, произведениям разных национальных корней. Молдавскую и румынскую представляли сочинения Г. Музическу, Т. Кирияка, К. Руснака, Ионеску-Пашкань, Влайкулеску; гагаузскую - хор М. Колцы, русскую - П. Чайковский, С. Рахманинов, Г. Свиридов, итальянскую - Каччини, Верди, немецкую - К. Орф.
В этот юбилейный вечер была решена непростая проблема - показать мобильные свойства коллектива при решении исполнительских и художественных задач. Они проявились в органичном переходе от малой формы хоровых миниатюр к размаху масштабных композиций, от прозрачных красок (особенно в хорах Рахманинова, Чеснокова и Колцы) к монументальной мощи «Покаянного стиха» Свиридова и «Sanctus» из « Реквиема» Верди, от акапелльного звучания (это, как известно, - своеобразный индикатор мастерства в хоре), в основном выдержанного в концерте, к массивному «оперному» звучанию и заострённой техничности музыки Верди и Орфа. Контрастные краски привнесло в концерт исполнение произведений раздельно женской и мужской группами хора.
В создание эмоционально насыщенной образной атмосферы праздника внесли свой вклад солисты Валерий Миронов, с блеском исполнившим в сопровождении хора и органа «Ave Maria» Каччини, и Иван Кваснюк, проникновенно передавший исповедальный тон церковного песнопения («Блажен муж» Чеснокова). И венец каждого номера - аплодисменты, аплодисменты...
Тому, кто уже в который раз видел этот триумф, может показаться, что у «Дойны» нет проблем, жизнь в коллективе стабильна, решены все творческие задачи. Нет, это не так. Можно совершенствовать звучание хора, продолжая работу над наполненностью и разнообразием тембровой палитры, пластикой мелодической фразы. Можно работать над ансамблевым звучанием Не возбраняется привнести некоторую толику творческого своеволия в интерпретацию уже знакомых образных миров, разрушая фатальную зависимость от штампов. Во всём этом - динамика творческого процесса - работы. в которой усилия «Дойны», как нам давно известно, неослабны и результативны. Но есть ли предел совершенствованию?
И опять захватили впечатления от новой встречи со старейшим творческим коллективом, его артистами, дирижёрами. Как на любом жизненном рубеже, связанном с подведением итогов, прозвучала в концерте, да и во всей атмосфере творческой встречи с прославленной капеллой пронзительная ностальгическая нота... Это - святое чувство. Его пробудило присутствие и концертном зале ветеранов «Дойны» 30х-50х годов и других деятелей культуры Молдавии тех лет, которых горячо приветствовала аудитория и художественный руководитель капеллы. Стоящие у истоков встретились с нынешним днём коллектива. Это свидание как бы очертило траекторию Времени, круг творческих свершений, заполнивших путь «Дойны» в шестьдесят лет. Большее число из них приходится на вторую половину этого пути, когда коллективом руководит В. А. Гарштя. Как известно, именно она объединила в его творческом облике традиции мировой хоровой культуры с родными национальными истоками.
Нет, это не фанфары... Нынче даже в дни юбилеев мы уже не прибегаем к ним. Но не говорят ли сами за себя успехи «Дойны», тот энтузиазм, который отличает её в работе, слагавшейся из усилий множества людей?
Так откуда же тогда те вопросы, которые с горечью задавала мне руководитель капеллы, праздновавшей в своём календаре круглую дату? Почему сокращаются нынче планы гастролей «Дойны» по республике и по стране? Почему ведущая всесоюзная газета «Советская культура» посвящает прославленной капелле лишь несколько строк в юбилейном году? Почему затруднён «сбыт» творческой продукции, и капелле всё более грозит участь оказаться в числе невостребованных (не народом, нет! чиновниками от искусства)? И почему в нынешнем году капелла была обойдена приглашением на Всесоюзный фестиваль хоровой музыки, который проходил в Москве? «Впрочем, - говорила Вероника Александровна, - не получил приглашения ни один хор из Молдавии, а их в республике несколько».
В заключение нашего разговора моя собеседница не обошла и сугубо творческих проблем. На мой вопрос, что в ближайшее время встанет в ряд преодолённых «Дойной» вершин мировой музыки, где мы видим, к примеру, - «Те Деум» Генделя, «Реквием» Верди, последовал ответ: «В ближайшее время планируем работу над «Реквиемом» и Мессой До-мажор Моцарта, Девятой симфонией Бетховена». И тут важнейшей проблемой она считает необходимость пополнения репертуара новыми малоизвестными сочинениями культовой музыки на молдавском языке, которых до сих пор не найти в изданной литературе.
Круглые даты... В судьбах отдельных людей и больших коллективов они высвечивают свершённое и несвершённое тоже. Первое - радует, второе - чаще огорчает. И в творческих коллективах тоже - когда проблемы упираются не в само творчество, а в барьеры узковедомственных «позиций, которые ещё живут, не разрушены, на пути к вместилищу нашего духа - высокому искусству.
Хочется верить, что за «перевалом» - трудно, но достойно и славно прожитых этим талантливым и народом признанным коллективом лет - таких препон будет меньше...
Многим, вероятно, известно, что искусство хоровой капеллы «Дойна» было представлено, среди прочих её гастрольных поездок, и в Израиле, ибо творческая жизнь заслуженной капеллы с момента её основания всегда была интенсивной и динамичной и отличалась общением с обширной аудиторией не только у себя, в Молдове, но и далеко за её пределами, в разных городах, а с определённого времени - и странах. Не случайно «Дойну» не однажды называли флагманом молдавской национальной культуры.
1990-2003 гг.
Из книги: Изольда Милютина. Между прошлым и будущим. Gutenberg, 2004.
______
Вероника Гарштя: «Мне до сих пор приходится доказывать свое право руководить коллективом»
«Железная» леди Маргарет Тэтчер как-то сказала о себе: «Я не политик согласия, я политик убеждения». Силой слова можно сдвинуть горы. Можно умело подчинить и тактично, но жестко руководить. Такую же тактику использует в своей работе первая в Молдове женщина-дирижер хора Вероника Гарштя. Такая же «железная» леди в музыке стала первой в СССР, кто взял в свои руки управление хором. Она влюбилась в капеллу «Дойна» еще во время учебы, и капелла не сразу, но ответила ей взаимностью. «В меня верили, когда я в себя не верила. Во мне разглядели талант, когда я в себе его не видела», - говорит артистка. В СССР она получила высшую награду за свой вклад в искусство - звание народного артиста СССР. В марте 2012-го дирижер отметит свое 85-летие. Родилась Вероника Гарштя в селе Хулбоака района Орхей. Ни война, ни голод, ни семейные трагедии не лишили ее надежды на светлое будущее. Как будто действуя в согласии со своим именем, означающим «путь к победе», она ставила перед собой задачи и достигала их. Эта женщина - яркий пример того, как большое желание реализовать мечту становится реальностью, несмотря ни на что.
Жизнь с закрытыми ушами
- Как молодая девушка, живущая в тяжелые военные и послевоенные времена, когда люди думали в первую очередь о выживании, решила связать свою жизнь с искусством?
- Я ни о чем таком и не думала. Из детства осталась большая любовь к музыке, привитая отцом. «Вечерний звон», который мы пели семейным хором, повторяя незнакомые и непонятные нам русские слова, как попугаи. Я должна была помочь матери, поэтому пешком дошла до Оргеева, поступила в педагогическое училище и сразу устроилась воспитателем в детский дом. Там организовала детский хор. Мы выступали с концертами, и однажды нас заметили. Стали выяснять, где я училась. А когда узнали, что я даже нот не знаю, написали письмо директору музыкального училища в Кишинев. Через год я уже училась в столице.
Для меня начался интересный период. В Кишиневе я поняла, что до сих пор жила как будто с закрытыми ушами. Каждый предмет открывал столько нового, помню, до трех часов ночи зачитывалась книгами. А с ними были проблемы - книги на русском языке, я его не знала. Чтобы быстрее выучить русский, попросила поселить меня с русскоговорящими девочками. Если что-то было непонятно, просила их перевести. Уже через год на русском я говорила свободно. А потом перевелась в русскую группу. Училась на отлично, получала стипендию, каждый месяц три рубля посылала маме. Потом меня как отличницу без экзаменов зачислили в консерваторию. А после - направили на стажировку в Москву.
- Желания остаться в Первопрестольной не возникло?
- Меня направляли специально, чтобы подготовить к должности дирижера капеллы «Дойна». В Москве я прошла по-настоящему серьезную дирижерскую школу. Моим наставником стал Александр Васильевич Свешников, дирижер Академического русского хора СССР. Кстати, он дирижировал до 93 лет! Я посещала репетиции хора под руководством народного артиста СССР Владислава Соколова и республиканской русской хоровой капеллы под управлением народного артиста Александра Степанова. Я помню, как я этим жила, как ночами не могла уснуть, прокручивая в уме то, что принес мне день. Я была голодной, но очень счастливой.
Мужчины-дирижеры не продержались...
- Вы всегда знали, что у вас получится стать дирижером?
- Ничего я не знала. Просто к цели шла, не сворачивая. Дирижерство - очень сложная работа, требующая мужских качеств характера. Но когда после консерватории меня спросили, что я выберу: преподавать в консерватории или руководить капеллой «Дойна» - а я очень любила «Дойну» - конечно, я выбрала дирижерство!
- Как вам удается возглавлять капеллу на протяжении вот уже более полувека? Некоторые ваши коллеги признавались нам, что дирижерской среде не чужды закулисные интриги...
- Вы заставляете меня вспоминать то, что я иногда хотела бы забыть. С коллективом были трудности другого характера. Их никто не учил, как правильно работать. А тут приехала я со стажировки и попыталась внедрить новое. Конечно, многие отказались воспринимать новшества. Особенно мешало то, что я женщина. Хотя женщина не раз доказывала, что может руководить не хуже мужчины. Она, как минимум, всегда трезвая. А если еще и умная, и у нее есть характер...
До меня в «Дойне» работали пять дирижеров. Более трех лет никто не продержался. Я работаю уже 52 года. Это говорит о чем-то? В минуты трудностей спасали огромное желание работать и отчаянная любовь к своей профессии. А откуда эта любовь взялась? От «Вечернего звона», от семьи.
- И когда вы почувствовали, что коллектив уже «ваш»?
- Да никогда! Мне до сих пор приходится аргументировать свое право руководить хором. Только дирижер-дурак может думать, что он достиг полного внимания к себе и беспрекословного подчинения со стороны музыкантов. Артисты, знаете, сложные люди.
- Каким был ваш дебют?
- В тот день мы давали концерт в большом зале филармонии для румынской делегации. Их было человек 200. Зал был полон. Я работала в филармонии всего два месяца, а дирижер капеллы заболел, и мне пришлось его замещать. Спасло то, что сразу после назначения в «Дойну» я собрала весь репертуар хора и изучала его дома. Выступала в белой рубашке, фрака у меня не было.
Дирижер-женщина, управляющая капеллой из 90 человек, для делегации была в диковинку. Выступление получилось успешным, хотя мне было очень страшно: как будто вышла на сцену без одежды. За кулисами меня поддерживал преподаватель: «Иди так, как будто ты самая талантливая. И чтобы я видел это», - сказал он мне. Его слова помогли справиться со страхом перед публикой.
- У вас было много гастролей, какие запомнились больше?
- Мы объездили весь СССР, десятки раз выезжали за рубеж: в Италию, во Францию. Я побывала в тайге, слышала, как воет Тихий океан. Это было в Петропавловске-Камчатске. Мы давали концерты весной. Два дня стояла чудная погода, а на третий, когда мы должны были выехать на очередной концерт, началась страшная вьюга. Ветер был настолько силен, что мог поднять человека. Мы вцепились друг в друга и не размыкали рук, пока ехали на концерт.
Все гастроли в Новосибирске мы были голодные. Казалось бы, столица Сибири, а в магазинах абсолютно пустые полки. К нашему приезду в этот город, у нас закончились все запасы еды. Помню, еще холод был страшный. Мой помощник выпросил у городской столовой 200 граммов самой дешевой колбасы «для женщины-дирижера». Колбасу разделили на всех.
Но, конечно, были и взлеты «Дойны», когда публика не отпускала после концертов. И это вдохновляло нас, давало нам силы и дальше заниматься любимым делом.
«Я не выбирала между карьерой и семьей»
- На какие жертвы вам пришлось пойти ради искусства?
- Я была дирижером большого и сложного коллектива. Каждую свободную минуту я уделяла сыну, но этого было недостаточно. Я ездила на гастроли, участвовала в общественной жизни - тогда не спрашивали, хочешь или не хочешь. Партия обязывала, а я была коммунисткой.
Я не выбирала между карьерой и семьей. Я просто делала свою работу, которая требовала большой отдачи. Я не стремилась к титулам и наградам, они пришли сами собой. Только сегодня эти награды мало что значат. Я живу в однокомнатной квартире, которую примэрия выделила мне в пожизненное пользование, но приватизировать не разрешает. Говорят, что наша семья уже когда-то приватизировала недвижимость, но та квартира давно не наша. Там не живу ни я, ни мой сын. А месяца два назад мне из «Термокома» прислали повестку в суд за долг в четыре тысячи леев. Долг накопился, когда я лежала в больнице со вторым инфарктом и не смогла оплатить услуги. Повестку я порвала, другой мне не приносили.
И несмотря ни на что, я еще многое могу сделать. Во мне есть силы и желание. Хватило бы здоровья...
Наталья Камбур
***
Наш блиц:
- Что такое счастье?
- Счастье - когда тебя понимают.
- Самое яркое воспоминание из детства?
- «Вечерний звон», которому нас научил отец. Мы пели на русском языке, хотя ни слова не понимали.
- Произведения, которые вам особенно нравятся?
- «Реквием» Моцарта, «Реквием» Верди, 9-ая симфония Бетховена и произведения Георгия Свиридова для хора без оркестра.
- Как вы относитесь к современной музыке?
- Любую музыку, которая не доставляет мне радость, я выключаю.
- Если бы вы могли выбирать, в каком веке предпочли бы родиться?
- Сложно ответить. Я задаю себе вопрос, что я изменила бы в жизни, если бы могла вернуться. И понимаю, что я прожила бы ее так же.
- Что такое счастье?
- Счастье - когда тебя понимают.
- Самое яркое воспоминание из детства?
- «Вечерний звон», которому нас научил отец. Мы пели на русском языке, хотя ни слова не понимали.
- Произведения, которые вам особенно нравятся?
- «Реквием» Моцарта, «Реквием» Верди, 9-ая симфония Бетховена и произведения Георгия Свиридова для хора без оркестра.
- Как вы относитесь к современной музыке?
- Любую музыку, которая не доставляет мне радость, я выключаю.
- Если бы вы могли выбирать, в каком веке предпочли бы родиться?
- Сложно ответить. Я задаю себе вопрос, что я изменила бы в жизни, если бы могла вернуться. И понимаю, что я прожила бы ее так же.
***
«Вечерний звон»
- Нас в семье было 10 детей. Семья была большой и трудолюбивой. Отец любил петь. Он служил в русской армии, и там выучил не только русский язык, но и русские песни. Особенно впечатлил меня «Вечерний звон». Мы пели «Вечерний звон» на русском, не понимая ни единого слова. Отец пытался объяснить, о чем песня, но истинный ее смысл я поняла значительно позже. Об одном душа болит: что отец не имел счастья послушать «Вечерний звон» в исполнении нашего хора. Он умер в 1943-м, от голода.
***
«Младшего брата чуть не съели»
- Мне было 12 лет, когда русские войска спешно покидали нас. Через наше село проезжали эшелоны. Я видела, как удирали на машинах, на лошадях. А я кричала им: «Почему вы нас бросаете?». Русские были у нас год, но мы успели к ним привыкнуть. Потом пришли немцы. Немецкий мы совсем не понимали, но я помню, что они вели себя очень безобразно. А еще каждый вечер они играли на губной гармошке.
Я была первой пионеркой в школе, а мой старший брат служил в румынской армии - время было такое. Мы получили от него одно письмо. Потом пришла похоронка.
Три сестры сбежали в Румынию. Думали, там будет лучше, а попали в ссылку. Их вывезли вместе с другими такими же людьми в чистое поле и оставили. Они рыли землю, чтобы прятаться от ветра, голодали...
А мы голодали здесь. Это было страшное время. Люди еле-еле доползали до колодца, наполняли желудок водой вместо пищи и валились насмерть. Скольких находили мертвыми возле колодцев! Ели собак, кошек. Ели людей. Чтобы помочь матери, я устроилась воспитателем в детский дом в Оргееве. Нам выдавали паек: кусочек мамалыги и кусочек хлеба. Мамалыгу я отдавала младшему брату. Каждый день он приходил ко мне, проделывая путь в 25 км от нашего села до Оргеева и столько же обратно. Вымотанный и обессиленный 12-летний мальчик приносил мамалыгу домой, где ее делили поровну на каждого. Однажды, возвращаясь, он заметил двух мужчин, которые вдруг погнались за ним. Он понял, что они хотят его съесть. И побежал. Бежал до тех пор, пока силы не стали его покидать. Спасла его яма на дороге, в которой он успел спрятаться. А мужчины не заметили яму и пробежали вперед.
Источник