Гарштя Вероника, дирижёр "Дойны"
Если судьба дарит человеку талант, дарит и "охранную грамоту". Есть ли она у дирижера "Дойны" Вероники Александровны Гаршти? "Наверное, есть, - улыбается она. - В моем архиве сотни писем и поздравлений со всех концов света. Суть их вбирают такие однажды присланные строки: "Низко кланяемся вам. Пусть труд ваш еще долго-долго разжигает пламя любви в сердцах людей и поет Гимн жизни". Разве это не опора, которая так необходима каждой судьбе? Тем более - творческой".
Она всегда полагалась и полагается на эту поддержку и опору, которые и формировали и оберегали коллектив, менявшийся не раз. Из содружества людей, с которыми ее породнила известная миру а-капелла, Вероника Александровна, по сути, осталась одна. На смену уходящим приходят другие. И она вновь и вновь трепетно передает им тайну творческой неувядаемости известной миру "Дойны".
Всякий раз, встречаясь и расставаясь с ней, желала только одного: быть с нами еще долго-долго. Естественно, понимая, что творец - это всегда тот, кому ничего нельзя дать и у кого ничего нельзя отнять, потому что и стремление к творчеству и погружение в него у него от Бога. От Бога и подкупающая жизнестойкость моей собеседницы, сохраняющей верность избранной музе уже полвека.
Трудно даже представить, сколько вобрали эти годы. Дорог. Встреч... Голос "Дойны" звучал на полевых станах и под сводами всемирно известных соборов, на палубах военных кораблей и в элитарных концертных залах. Южно-Сахалинск, Петропавловск-Камчатский, Москва, Санкт-Петербург, Тбилиси, Алма-Ата... И всюду неизменное: "До скорых встреч".
О прошлом Вероника Александровна говорит, не скрывая ностальгии: "Как дирижера меня сформировала русская школа. Моими наставниками были Минин и Свешников. Их школа помогла выстоять и тогда, когда рухнул Союз, и жизнь развернула дороги на Запад...
- На этом направлении было тоже немало незабываемых встреч, - вспоминает она. - Возвращаясь к этому творческому периоду, не могу не вспомнить концерты в Испании и Италии. Начинались они поздно, завершались за полночь. Преодолев сотни километров, к месту обитания приезжали часам к пяти утра. На заре - снова в путь... Спали в основном в пути, в автобусах. А они были порядком изношенные. По дороге из Франции наш автобус поломался. Аренда иностранного стоила всей выручки... А при возвращении из Италии застряли в Карпатах. Вокруг - горы, темень, холод. Рядом - не дающая покоя мысль: "Не пришлось бы "Месаджеру" передавать: "Пропала "Дойна". Всем, кто... Просим...". На наших автобусах того периода в Европу стыдно было ездить. Но все перегрузки компенсировали встречи с поклонением и восторгом.
- Ежедневно "Дойну" слушали две-три тысячи зрителей. В Милане, в элитарнейшем концертном зале имени Джузеппе Верди во время нашего выступления не было ни одного свободного места. А какая тишина! Там ценят классику. И вечной памятью окружают причастных к этому чуду.
- Как знать, может быть, так же, как россияне и европейцы когда-то, и мы вслушивались сегодня в симфоническую поэму "Казнь Степана Разина" Шостаковича на концерте, посвященном вашему сегодняшнему юбилею. Зал замер... И это естественно. Все ваши программы сотканы из "золотых жил" мировой и национальной классики. Шуман и Штраус, Моцарт и Бетховен, Рахманинов и Чайковский, Архангельский и Танеев, Няга и Музическу... А чего стоят однажды услышанные и такие не традиционные "Аллилуйя!" и "Ау"...
- Если скажу, не поверите, - услышала в продолжение. - Партитура "Аллилуйя!" Жана Бергера пролежала у меня лет двадцать пять. Ровно столько, сколько прошло с тех пор, как американские коллеги мне ее подарили. Не прикасалась, потому что это произведение очень сложное для воплощения и восприятия. Оно написано в стиле негритянских народных песен. Да еще и исполняется на английском. Сверхзадача? Да. Попробовали примерить силы к цели. Оказалось достаточно. А "АУ!" - лесная сказка ленинградского композитора Владимира Рубина. Каскад звуков! Тоже - сверхзадача. И тоже справились.
- Вероника Александровна, знаю, что несмотря на творческие пики, которые покоряли и продолжают мир и нас покорять, "Дойне" живется сегодня очень нелегко... Не раз и не два ей пытались перекрыть дыхание...
Затронутую тему она продолжать не любит. Не любит выслушивать подобные исповеди и у других. И не потому ли я всегда в таких случаях сличаю два мужества и две судьбы. Помните реплику Анны Ахматовой на чью-то жалобу в связи с тяготами жизни: "Зачем она мне это говорит? Все свои стихи я написала на подоконнике или краешке чего-то..."
- И тем не менее, и тем не менее, - продолжаю я. - Что же помогало и помогает тяготы жизни преодолевать?
- Однажды на подобный вопрос, - сказала она. - Майя Плисецкая ответила: "Характер. Сила характера". Мне нравится этот ответ.
Как же связывает две эти судьбы и характер и мужество. На этой волне мы и продолжили разговор.
- Смена поколений в коллективе, о которой говорили вы, не истощает уже обретенный опыт?
- А хранитель очага? Это немало, для того чтобы он не погас, чтобы в доме жили тепло и традиции. Ими дорожили в "Дойне" всегда, дорожат и сегодня.
- Что более всего цените и в старожилах и в новичках? Воск или кремень...
- Люблю сильных людей, обладающих к тому же и профессионализмом.
- Сами вы, судя по всему, человек сильный...
- Дирижер - профессия особая. Даже самые талантливые люди должны подчиняться выбору. У человека, избравшего этот творческий крест, должны быть воля, характер и право на диктат. Только тогда он способен разное собрать в одно. Если дирижер - женщина, она должна быть еще и мамой, и бабушкой, и в трудном разговоре собеседницей.
- И возраст, дарующий опыт, тут только в счет?
- Бесспорно. Вы знаете, мой учитель и наставник дирижер Свешников работал до девяноста четырех лет...
- Тосканини служил искусству до девяноста... И как тут не вспомнить слова приезжавшего к нам из США и работавшего одно время в нашей филармонии дирижера Роберта Лютера: "Его величество исход приходит только к тем, кто иссяк и искусству не нужен"...
- Великолепные слова.
- И потому будем считать, что ваш юбилей - только небольшая остановка в пути...
- Не хотелось бы этих остановок. "Дойна" привыкла работать много и напряженно.
- А если дирижер женщина, она имеет право на скидки?
- Почему? Поднимаясь на сцену, я забываю, кто я. И мне абсолютно безразлично, как выгляжу со стороны. Может, потому, что от природы мне чуждо кокетство. Хотя среди дирижеров-мужчин частенько встречала позеров. Слушателям ведь все равно, на ком фрак, важнее другое: кто в нем - талантливый человек или бездарь...
- Вероника Александровна, о достоинствах таланта судят по его достижениям. Верно ли это? Многие сходят с подмостков, не раскрывшись до конца... Вам знакомы такие "ниши": был - нет, сверкал - погас?..
- Знакомы. И - не только в "Дойне". Талант, как ни прискорбно, уходит со сцены вместе с человеком. "Не уберегли" - привычное послесловие. Я считаю, что талант беречь не надо. Его надо загружать, он должен быть постоянно в работе. Только тогда и приходит к нему второе дыхание.
- И третье, и четвертое... В этом, наверное, и есть главный секрет вашего "звездного часа", который ни разу не оборвавшись, длится уже полвека...
- Длится не "звездный час", а труд, труд, труд... Преодолевать уже достигнутое - тяжкий крест. Но без этого интерес к тебе пропадает.
- Юбилейный концерт - свидетельство того, что он на том же пике.
- Я уже говорила, что такого состава у "Дойны" не было никогда. Все профессионалы: выпускники консерватории и института искусств. И, конечно же, больно, что мы никуда не можем выезжать. У филармонии нет ни одной машины. Раньше был парк в двадцать единиц. В то, что я скажу, трудно поверить. Но все было именно так: в дни "Мэрцишора" на концерт к Доге семьдесят человек нашей капеллы через весь город шли пешком, женщины - в длинных платьях... Выехать не можем никуда. Выступаем только в филармонии и Органном зале...
- Эта "творческая дистанция", конечно же, не может идти ни в какое сравнение с прошлыми, "адресом которых" были Советский Союз и многие зарубежные страны - Франция, Италия, Испания, Чехословакия, Израиль... Кстати, и историю "Дойны" написала наша землячка, сегодня израильтянка Изольда Милютина.
- Великолепная книга, - вступает моя собеседница в разговор и продолжает: - Наш общий праздник не может обойти и такая подробность. Прежде в филармонии было двадцать коллективов. Сегодня - только два: симфонический оркестр и "Дойна". Низкий поклон директору филармонии Светлане Бивол, творческое мужество которой помогает все это в наше безвременье удержать...
- И все же, - спрашиваю. - Что и сегодня согревает душу?
- Поклонение людей, которые в дни концертов говорят, может быть, самое главное: "Какое счастье, что вы и "Дойна" у нас есть".
- А в минуты, когда от музыки устаете, что снимает стресс?
- Погружение в партитуры...
- "И музыка со мной покой делила, сговорчивей нет в мире ничего" - точно сказано?
- Точнее не скажешь.
...В этом месте разговора не могла не вспомнить японцев. У них, дающих миру уроки не юбилейного, а будничного почитания, есть давнее поверье: человек, которого судьба одарила многими званиями, регалиями и почестями, будет и дальше удачлив и недосягаем, если на пике славы навсегда расстанется с былыми заслугами и вновь сделает первый шаг в начало. Эта недавняя встреча с Вероникой Гарштя убеждает, что она, и не догадываясь о том, исповедует веру коллег далекой Страны восходящего солнца. К таким людям, вслед за отшумевшими юбилеями, наверное, и приходят чаще всего новые "круглые даты".
Мужества вам, Вероника Александровна, на пути к ним...
Раиса КАЗАКОВА
Источник