СЕРГЕЙ ЛАЗО (краткая биография)

Сергей Георгиевич Лазо родился 23 февраля (ст. ст.) 1894 года в селе Пятры, Оргеевского уезда (Бессарабия). Родители его—Георгий Иванович и Елена Степановна происходили из молдавской дворянской семьи, имевшей культурные и демократические традиции. В родственных связях с семьей Лазо находились молдавский баснописец Александр Донич (1806—1866 гг.) и известный критик и литератор-демократ Алеку Руссо (1819—1859 гг.), отстаивающие национальную свободу и культуру молдавского народа. Прабабушка Сергея Лазо была дружна с А. С. Пушкиным во время его пребывания в Бессарабии. Поэт посвятил ей стихотворение «К  М. И. Эйхфельдт».

Отец и мать Сергея Лазо были образованными для своего времени людьми, демократически настроенными. Отец Сергея Лазо — Георгий Иванович Лазо в 1884 году, будучи учеником восьмого класса 1-й Кишиневской гимназии, находился под надзором полиции и подвергался допросу за письменную связь и просьбу прислать из-за границы книги и получение книг от своего товарища по гимназии Здановича, проживавшего в Париже. В 1887 году, в период репрессий царского правительства против студентов, Георгий Иванович Лазо был исключен из Петербургского университета, где он учился на юридическом факультете. Мать Сергея Лазо — Елена Степановна получила высшее агрономическое образование в Одессе и в Париже. Елена Степановна много времени отдавала общественной работе филантропического характера. В Кишиневе она организовала общежитие для работниц, высказывалась за женское равноправие, чем также привлекла к себе внимание полиции. Проживая в деревне, она, будучи сведуща в медицине, бесплатно оказывала больным крестьянам помощь.

В записях детского дневника Сергея Лазо имеется указание, что он также, несмотря на свои тринадцать лег, разбирался немного в медицине и в отсутствие матери оказывал населению медицинскую помощь (запись от 14 и 16 октября 1907 года).

В доме родителей Сергея была большая библиотека, выписывались газеты. Дети имели свободный доступ к книгам и газетам. Чтение оказывало большое влияние на развитие Сергея в детские и юношеские годы. До 16 лет Сергей Лазо жил в деревне, вначале в Пятрах, а позднее, примерно с 1907 года, в Езоренах, куда вскоре после смерти отца переехала его мать. Родители Сергея Лазо не отгораживали своих детей от общения с крестьянами и деревенскими ребятишками. Они прививали детям трудовые навыки, дисциплину, твердый распорядок дня, воспитывали в них честность, правдивость, закаляли их физически. С раннего детства Сергей Лазо тесно общался с крестьянскими ребятишками. Большую любовь Сергей питал к своей няне — кормилице Анне Долга, продолжительное время жившей в семье Лазо. Через нее и других крестьян он знакомился с народными сказками, песнями, танцами и бытом своего народа. Жизнь в деревне привила также Сергею большую любовь к природе, о чем он пишет в своих дневниках. Впоследствии, находясь уже в Сибири и на Дальнем Востоке, Сергей Лазо всегда восхищался красотами сибирской и приморской природы, сравнивая ее с не менее красивой, но иной природой своей родной Молдавии. Будучи впечатлительным ребенком, Сергей уже с детских лет тяжело переживал несправедливое отношение к детям со стороны родителей, особенно отца, который был нервнобольным человеком. Вскоре несправедливость он стал замечать и в окружающей его жизни, и первые проблески сознательной жизни, его желание вести записи дневника, были связаны с поисками правды.

В Бессарабии — отсталой окраине царской России — был низкий уровень агротехники. Это создавало зависимость крестьян от стихийных сил природы.

Наблюдая эти явления, Сергей Лазо в ранней юности мечтал о лучшей жизни для людей, но он связывал это с научными открытиями, которые должны стать доступными народу. Революционные события 1905 года заставили Сергея многое передумать. В городе проходили забастовки рабочих, митинги, разбрасывались прокламации, проходили сходки среди учащихся старших классов гимназии, где он сдавал экзамены. Все это навело его на мысль о социальном неравенстве. «В молодой голове... бродила и здоровая мысль, заквашенная впечатлениями 1905 года», — отмечал Лазо в своих дневниках, вспоминая период детских лет. По приезде в деревню Сергей был свидетелем революционного движения среди крестьян, которые поднялись на борьбу с помещиками. Правительство посылало против крестьян войска и полицию, жестоко расправляясь с восставшими. В Оргеевском уезде, где жил Лазо, отрядом вооруженных крестьян руководил тогда Григорий Котовский. Котовский со своим отрядом нападал на помещичьи усадьбы, уничтожал долговые обязательства крестьян, освобождал арестованных полицией крестьян. Слово «бунтовщики», которое часто приходилось слышать Сергею, приобретало в его сознании совершенно иное значение. Он сочувствовал им. С большим интересом стал читать Лазо произведения Пушкина, особенно интересуясь крестьянскими вожаками, такими как Пугачев, Дубровский, Степан Разин и другие. Вместе со своими сверстниками — деревенскими мальчишками, родители которых пострадали за участие в борьбе, Сергей дает клятву всеми силами помогать революционной борьбе народа. Через некоторое время он так определяет в дневниках свои жизненные задачи: «Нужно готовить себя к революционной борьбе... приучать себя к лишениям, закалять физически. Нужно овладеть как можно больше знаниями, чтобы передать их потом народу и этим помочь ему в революционной борьбе».

Осенью 1910 года Сергей Лазо, выдержав экзамен за 6 классов, был принят в 7-й класс 1-й Кишиневской мужской гимназии. В этом же году вся семья переехала в Кишинев, и Сергей стал городским жителем. За период пребывания Сергея в гимназии сохранилось очень мало записей. Собранные материалы говорят о том, что Сергей с большим интересом и любовью занимался такими науками, как физика и химия. Он устроил у себя дома небольшую лабораторию, где производил опыты. Среди своих товарищей Сергей пользовался любовью, в старшем классе вокруг него сгруппировались гимназисты. Они часто собирались в комнате Сергея, читали произведения Герцена, Белинского, Добролюбова, интересуясь также и событиями, происходившими в стране. Осенью 1911 года Сергей полюбил девушку Тасю Горе. Это чувство захватило его, но, оставаясь верным своей идее — стать революционером, он через некоторое время пришел к выводу, что надо подавить это чувство, так как девушка, происходившая из буржуазной семьи, не могла понять его идеалов и ждала от замужества материального благополучия. Осенью 1912 года, окончив гимназию, Сергей Лазо поступил в Петербургский технологический институт. Ехал он в Петербург с большой надеждой овладеть науками и активно участвовать в революционном движении, но это ему не удалось. Попав в большой столичный город, находясь в кругу своих земляков-бессарабцев, он чувствовал себя чужим. Учеба в институте не удовлетворяла всех его запросов. В начале 1914 года Сергей Лазо уезжает в Бессарабию и, в связи с болезнью матери, до осени 1914 года живет в деревне и в Кишиневе, помогая матери по хозяйству. Осенью 1914 года Сергей Лазо поступает в Московский университет на физико-математический факультет и одновременно на историко-философское отделение народного университета имени Шанявского (последний был вольным университетом — давал знания, но никаких прав). Лекции там читали прогрессивные профессора.

Два года Сергей Лазо пробыл в Москве. Жизнь его протекала в занятиях. С большой радостью вступил он в студенческий кружок, в свободное от учебы время Лазо кончил медицинские курсы и работал в солдатском госпитале на Чистых Прудах. Воскресные дни он проводил среди раненых солдат, писал им письма, читал книги.

В июне 1916 года по мобилизации студентов Сергей Лазо был взят в армию и послан в Алексеевское военное училище в Москве. Шел третий год империалистической войны. Поражение на фронте, разруха в тылу, тысячи убитых и раненых людей. Недовольство трудящихся росло, назревала революция против прогнившего царского режима. Попав в училище, Сергей Лазо пришел к выводу, что те военные знания, которые он приобретет в военном училище, необходимо использовать в борьбе с царским самодержавием. При выпуске его характеризовали как офицера-демократа, оппозиционно настроенного в отношении царского правительства. В декабре 1916 года, в чине прапорщика, Сергей Лазо получил назначение в Сибирь, в город Красноярск, в 15-й Сибирский стрелковый полк. Солдаты с первых дней почувствовали в Сергее Лазо необычного офицера. Во время занятий с солдатами Лазо при всяком удобном случае заводил с ними разговор по «душам». В 1916 году царское правительство призвало в армию политических ссыльных, находившихся в Сибири, зачислив их в запасные воинские части. Вскоре Сергей Лазо нашел с ними связь и по их заданию вел среди солдат антивоенную работу. Перед ним открылся новый мир, новые люди, революционная работа, к которой он стремился. В письме к матери он пишет о своем знакомстве с политическими ссыльными и о том, что он «использовал в хорошем направлении» деньги, которые перед отъездом в Сибирь ему дала мать, прибавив еще некоторую сумму из своих денег. Эти деньги Сергей Лазо передал для революционной работы.

Когда в Красноярск пришло известие о победе Февральской революции и свержении царя, Сергей Лазо первый приехал в казармы своего полка и передал солдатам эту радостную весть. Сергей Лазо был избран в полковой комитет и членом Совета солдатских депутатов.

3 марта 1917 года, когда в Красноярске был созван первый пленум Совета солдатских и рабочих депутатов, Сергей Лазо вывел свою воинскую часть из казармы и привел к зданию Совета, заявив от имени солдат, что они будут находиться в распоряжении Совета. В первые дни революции, когда существовало двоевластие, вооруженная сила при Совете имела большое значение. На первом пленуме Совета рабочих и солдатских депутатов Лазо был избран секретарем Совета, а через некоторое время председателем солдатской секции исполкома Советов. Эта работа крепко связала его с солдатскими и рабочими массами, он организовал также военное обучение красногвардейских отрядов. Имеется короткая запись, относящаяся к этому периоду деятельности Сергея Лазо. «Работа, работа... Любимому делу жертвуешь не только все свои силы, но не побоишься отдать за него жизнь». В июне 1917 года Сергей Лазо, будучи в Петрограде, присутствовал на I Всероссийском съезде Советов, где он впервые видел и слышал В. И. Ленина. Речь вождя революции, в которой он призывал бороться за переход всей власти к Советам, произвела на Сергея большое впечатление. Перед отъездом в Сибирь он заехал на несколько дней в Молдавию. Сергей с увлечением рассказывал матери о своей революционной работе, и Елена Степановна поняла, что сын ее отдал себя революции. Хотя ей тяжело было сознавать, что Сергей не будет ей помощником в хозяйстве, она не упрекала его, понимая, что он скорее порвет с семьей, чем оставит революционную работу.

С осени 1917 года я работала в Томской партийной организации большевиков. По ее поручению я на некоторое время ездила в Красноярск. Там я встретила Сергея Лазо. Он поражал своей неутомимой энергией, большой культурой. Ему было тогда 23 года. Работая в Совете, он вел большую агитационную работу среди солдатских и рабочих масс, сотрудничал в местных газетах.

Накануне Великой Октябрьской революции, в октябре 1917 года, в Иркутске проходил I Всесибирский съезд Советов Сибири, оппортунисты предлагали все острые вопросы отложить до Учредительного собрания. Большевики настаивали на переходе всей власти Советам. В защиту этого предложения выступал Лазо.

По окончании съезда Лазо вернулся в Красноярск. Пришло известие о победе Октябрьского вооруженного восстания. На пленуме Совета, где была зачитана телеграмма из Петрограда, выступил Сергей Лазо: «Товарищи, телеграмма, которую здесь огласили, показывает, что в Петрограде идет решительная борьба двух линий. Борьба между трудовым народом, с одной стороны, и буржуазией — с другой... Мы собрались здесь сегодня не разговаривать. Мы должны уговориться о том, что нам делать, чтобы помочь Петроградскому Совету...»[1]. — «Красноярский рабочий», 28 октября 1917 года. 

В ночь с 28 на 29 октября 1917 года Сергею Лазо как члену Военно-революционного комитета было поручено подобрать надежные воинские части и совместно с красногвардейцами осуществить захват правительственных учреждений в Красноярске. В ту же ночь комиссар Временного правительства при Иркутском военном округе сообщал о положении в Красноярске в ставку Верховного главнокомандования:

«Большевики заняли солдатами казначейство, банки и все правительственные учреждения. Гарнизон в руках прапорщика Лазо. Комиссар (Временного правительства.— О. Л.) устранен» [2]. —«Красноярский рабочий», 31 октября 1917 года. 

Переход всей власти к Советам в Красноярске прошел без кровопролития. Другое положение создалось в Иркутске, где устанавливалась всесибирская власть Советов — Центросибирь (Центральный исполнительный комитет Советов Сибири). Там же создавался центр контрреволюции, который опирался на контрреволюционное царское офицерство, юнкерское и военное училище, пользуясь поддержкой империалистов в лице иностранных консульств, находящихся в Иркутске. Сергей Лазо был послан с отрядом из Красноярска в Иркутск в тот момент, когда контрреволюционные силы подняли мятеж против Советов. Революционный комитет поручил Сергею Лазо стать во главе группы революционных отрядов и вести бой с юнкерами. Два письма Сергея Лазо к матери из Иркутска от 10 и 24 декабря 1917 года дают краткое описание иркутских событий и показывают активное участие Сергея Лазо в борьбе за установление Советов в Сибири. После разгрома контрреволюционного мятежа Сергей Лазо остался комендантом Иркутска и начальником гарнизона. Он провел большую работу по ликвидации остатков контрреволюции в городе. Но уже в январе 1918 года агент империалистов атаман Семенов, пробравшись на территорию Маньчжурии, организовал отряд, перешел границу и начал продвижение к Чите. Интервенты снабдили Семенова деньгами и оружием. По их заданию он должен был выходом на Забайкальскую дорогу отрезать Дальний Восток от Советской России. Одновременно с действиями Семенова во Владивостокский порт вошли военные корабли Англии, Америки и Японии. На территории Забайкалья против белогвардейских банд создался Забайкальский фронт.

В то время Красная Армия только зарождалась. Советскую власть защищали рабочие-красногвардейцы и перешедшие на сторону революции солдаты царской армии. Центросибирь поручила Сергею Лазо командовать Забайкальским фронтом. На II Всесибирском съезде Советов, проходившем в Иркутске в феврале 1918 года, было вынесено решение о предоставлении Сергею Георгиевичу Лазо чрезвычайных полномочий по борьбе с контрреволюцией в Сибири и по быстрейшей ликвидации семеновской контрреволюционной авантюры. [3] —Газета«Власть труда» № 30, 26 февраля 1918 года, г. Иркутск.

В марте 1918 года красногвардейские отряды, совместно с революционным казачеством Забайкалья, под командованием Лазо нанесли поражение семеновским войскам, остатки которых скрылись на территории Маньчжурии.

На границе Маньчжурии красногвардейские отряды были встречены военной делегацией марионеточного китайского правительства, которое очень беспокоила возможность перенесения борьбы с Семеновым на территорию Маньчжурии. Сергей Лазо получил полномочия от Центросибири вести переговоры о разоружении Семеновцев, но китайская делегация гарантировала лишь трехнедельный срок, в течение которого семеновцы не будут пропущены через границу.

Сергей Лазо сообщал Центросибири, что за Семеновым стоит чья-то сильная рука, что трехнедельный перерыв необходим им для того, чтобы оправиться от полученного поражения и вновь начать наступление. Перемирие было заключено. С помощью партийных и советских организаций Сергей Лазо срочно создавал боеспособную армию для разгрома семеновских банд на Забайкальском фронте.

По прошествии указанного срока в начале апреля 1918 года семеновцы, получив помощь от империалистов, вновь перешли границу и начали наступление с целью захватить Читу. Одновременно во Владивостоке 5 апреля 1918 года высадились десанты японских и английских войск. В эти тревожные дни В. И. Ленин прислал в Иркутск и во Владивосток телеграмму, в которой предупреждал советские и партийные организации о серьезном положении на Дальнем Востоке в связи с начавшейся военной интервенцией. Телеграмма призывала мобилизовать все силы на отпор врагу и давала конкретную программу борьбы.

Сергей Лазо спешно формировал части. Почти все города Сибири послали отряды на Забайкальский фронт. К маю там насчитывалось до 10 тысяч войск. На Забайкальском фронте выявились дарования Лазо как военачальника и политического руководителя. Он умел сочетать единоначалие с коллективным опытом, прислушиваясь к мнению командиров частей. Был создан Военный Совет фронта, куда вошли наиболее опытные командиры. Большое внимание Сергей Лазо уделял политической работе. Он хорошо знал каждый отряд, был замечательным агитатором. Члены партии, прибывшие на фронт, распределялись по отрядам. В эти дни я приехала на фронт с томским отрядом. В первый же день приезда мне сказали, что па собрании рабочих железнодорожных мастерских будет выступать Сергей Лазо. Я с группой товарищей пошла туда. Рабочие слушали Лазо с большим интересом. «Семенов, — говорил Лазо, — является подым предателем. Он готовится к борьбе с нами. На деньги империалистов он закупает лошадей, оружие, прибегает к наемным войскам из деклассированных слоев населения... Семенов — это охотничья собака, которую империалистические хищники натравливают на нашу страну, на страну Советов».

Выступления рабочих на собрании были проникнуты ненавистью к семеновцам и горячим стремлением разбить врага. Многие тут же записывались в отряд для отправки на фронт.

Наблюдая Сергея Лазо в период его работы на Забайкальском фронте, можно было удивляться его неутомимой энергии и работоспособности. Он вникал во все детали боевой операции и как будто по какому-то внутреннему чутью появлялся там, где создавались наибольшие трудности. 12 мая 1918 года, когда Семенов попытался перейти в наступление на станции Могойтуй, красногвардейские части, подавив артиллерию противника, перешли в контрнаступление и стали гнать врага с нашей территории, нанося ему большие потери. В течение двух с лишним месяцев шли тяжелые бои. В конце июля семеновцы, несмотря на помощь империалистов, были разбиты и опять скрылись на территории Маньчжурии. Сергей Лазо вновь был уполномочен вести переговоры с военной делегацией китайского правительства, за спиной которого стояли империалисты.

30 июля 1918 года было заключено соглашение с китайской военной делегацией, по которому должны быть в течение пяти недель разоружены семеновцы с условием, чтобы советские войска не переходили русско-китайскую границу. Это была большая победа, одержанная трудящимися Сибири. Бойцам дали несколько дней отдыха. Сергей Лазо получил поздравительную телеграмму от председателя Центросибири Н. Н. Яковлева. Сергею Лазо также дали несколько дней отпуска. Мы провели три дня в лесной местности — Кручина, близ Читы, где было заброшенное зимовье. Вместе с нами там был Борис Кларк — командир отряда, близкий фронтовой товарищ Сергея, вместе со своей семьей. В эти же дни Сергей Лазо вступил в члены Коммунистической партии. В заявлении он писал: «С конца 1916 года я участвовал в революционной работе. После победы революции я с оружием в руках защищал и защищаю Советскую, власть. Я давно уже пришел к заключению, что только большевистская партия способна повести за собой массы и закрепить победу революции, в чем я ей всеми силами помогал и помогаю». В августе 1918 года Читинский Комитет вручил Сергею билет члена РКП (б).

Осенью 1918 года положение Советской страны и в частности Сибири и Дальнего Востока стало очень тяжелым. Империалисты начали открытую интервенцию. Вся Сибирь была занята белочехами, во Владивостоке высадилось более ста тысяч интервенционистских войск. Силы оказались неравными. В этих условиях конференция партийных, советских и военных работников Сибири и Забайкалья, собравшись на станции Урульга Заб. жел. дороги, вынесла решение: фронтовую борьбу прекратить, уйти в подполье и возглавить борьбу масс против ненавистной им белоинтервентской власти. Сергею Лазо было поручено провести ликвидацию фронтов и роспуск бойцов, оставив у них оружие. С небольшой группой бойцов на бронепоезде Сергей Лазо еще некоторое время сдерживал наступление врага, взрывая мосты, чтобы дать возможность партийному активу рассосаться по городам Сибири для организации подпольной работы.

Но вот все эшелоны ушли. Команда бронепоезда собралась для выполнения последнего задания — уничтожить бронепоезд, чтобы ничего не осталось врагу. Наступила минута прощания. Последняя воинская часть распускалась.

— Враг временно оказался сильнее. Мы отступаем, но наша победа придет, она не за горами, — сказал Лазо, прощаясь с бойцами. — Разойдитесь по деревням и поселкам, готовьтесь к новой борьбе.

На следующую ночь Сергей Лазо, я и небольшая группа работников Забайкальского фронта двинулись по Якутскому тракту в тайгу, чтобы на время скрыться от врага и замести следы.

В тайге долго оставаться было нельзя, наступали холода, не было связи с населением. С огромными трудностями небольшими группами начали выбираться из тайги. Почитав газеты, немного узнав обстановку, мы решили пробираться во Владивосток, где образовался центр интервенции и завязался узел борьбы с ними. Не легко было проехать по железной дороге в условиях жесточайшей реакции, но все же в конце 1918 года мы добрались до Владивостока.

Главные улицы города кишели интервентами и белогвардейцами. Лучшие дома, гостиницы, рестораны были захвачены иностранцами. Они чувствовали себя хозяевами и строили планы эксплуатации богатств Дальнего Востока и Сибири. Но Владивосток являлся также большим промышленным центром. Рабочие с первых же дней после временного падения Советов начали вести ожесточенную борьбу с белоинтервентами, срывая все их мероприятия. Борьбой трудящихся руководила коммунистическая партийная организация, находящаяся в подполье.

Мы обосновались в Голубиной пади — рабочем районе города и вскоре наладили связь с владивостокской партийной организацией. Сергей Лазо вошел в состав Владивостокского подпольного комитета партии. Партийная организация скрывала Лазо в глубоком подполье, гак как белогвардейцы охотились за ним. Выходил Сергей из дома только ночью, виделся с товарищами в безлюдном переулке, подальше от своей квартиры. Для хозяина Сергей Лазо был скромным чертежником, которому приносили работу домой. На столе у него лежала чертежная доска, готовальня, калька, а в тайниках стола — книги о русско-японской войне и работы Маркса и Ленина. Сергей тщательно изучал тактику и методы ведения войны японской армии. Говоря о партийной работе Сергея Лазо во Владивостоке в начале 1919 года, хочется рассказать о нем словами писателя Александра Фадеева, тогда еще молодого юноши, вступившего на путь нелегальной партийной работы. «Представьте себе молодого человека лет двадцати трех, ростом выше всех на голову, с лицом поразительной красоты. Смуглое лицо, брови крылатые, волосы черные, густые, глаза темные, поблескивающие... Когда он заговорил: голос у него был очень решительный, громкий, он чуть картавил, приятной такой картавостью... Здесь я услышал доклад Сергея Лазо по текущему моменту... доклад меня поразил своей необычайной логикой. Лазо говорил точно, сжато, тезисно... меня просто захватило содержание доклада Лазо»[4]. — А. Фадеев. Встречи с Лазо. Сб. Сергей Лазо. М. 1938 год.

Наступила весна 1919 года. Трудящиеся Сибири и Дальнего Востока поднялись на борьбу против ненавистной им власти белоинтервентов. Мобилизация, проводимая Колчаком, сорвалась, трудящиеся, вместо явки на призыв, уходили в партизанские отряды. Особенно активно на борьбу выступили шахтеры сучанского угольного района. На Восточном фронте началось наступление Красной Армии против Колчака. Перед подпольными партийными организациями Сибири и Дальнего Востока стала серьезная задача — всемерно развернуть партизанскую борьбу и забастовочное движение с целью срыва всех мероприятий интервентов по снабжению колчаковской армии. Большинство членов подпольного обкома и партийный актив были направлены в районы партизанской борьбы. Сергею Лазо подпольный обком поручил командование партизанскими отрядами Приморья. Совместно с коммунистами, посланными в область, Сергей Лазо провел огромную работу по реорганизации и укреплению отрядов, проводя также среди населения большую политическую работу. На съезде трудящихся Ольгинского уезда С. Лазо был избран командующим партизанскими отрядами Приморья.

Несмотря на отдаленность от Восточного фронта, партизаны Приморья оказывали большую помощь Красной Армии, срывая все планы интервентов и отвлекая на себя значительные силы войск. Размах партизанской борьбы в Приморье вынуждены были признать сами враги. Управляющий Приморской областью сообщил министру внутренних дел колчаковского правительства: «Большевистские выступления во всех уездах развиваются прогрессивно, имеют определенный план, чувствуется тонкая руководящая сила, планомерность сказывается в последовательных ударах по крупным промышленным центрам»[5] . — ЦГАОР, ф. 147, оп. 3, д. 128.

В большинстве районов Приморья, освобожденных партизанами, проходили съезды трудящихся совместно с партизанами, где выносились решения — считать истинно народной властью власть Советов, выносились решения с требованием ухода с нашей земли интервенционистских войск. Штаб партизанских отрядов на основе этих решении составил декларацию, которая была отправлена во Владивосток консульскому корпусу.

Дальневосточный подпольный комитет Коммунистической партии в отчете Центральному Комитету партии сообщал: «Население смотрит на партизан, как на своих защитников... Во все отряды посланы партийные работники, которые завоевали доверие населения и партизан. Некоторые из них геройски погибли в борьбе. Коммунистическая партия крепкими нитями связана с партизанами и крестьянами»[6] . — Борьба за власть Советов в Приморье 1917–1922 г. Сб. документов. Владивосток. 1955 год, стр. 303.

В тяжелых условиях приходилось вести борьбу в тылу врага. Штаб партизан часто менял свое местоположение. Сергей Лазо вел кочевую походную жизнь. По тайге приходилось ходить пешком, ночевать в лесу независимо от погоды. Во время переходов он нес на спине походный мешок и винтовку. В походном мешке была оленья шкура (на случай, если придется ночевать в тайге), одеяло, котелок, немного продуктов, две-три книжки, чтобы можно было почитать и сделать выписки; если представится возможность ночевать в деревне, для этого в походном мешке имелась небольшая коптилка, так как керосин не всегда был у крестьян, многие обходились лучиной. В небольшой записной книжке были зашифрованы приказы, пароли, дислокация отрядов. На нескольких страницах этой книжки были записаны отдельные слова и фразы на корейском и китайском языках, так как в то время в крае оперировало несколько китайских и корейских партизанских отрядов, а в китайских и корейских фанзах партизаны часто находили приют. Со своим огромным походным мешком осенью 1919 года Сергей ночью зашел ко мне в деревню Гордеевку, куда я приехала по документам учительницы и привезла для партизанского штаба информацию и несколько револьверов. Мешок оказался очень тяжелым еще и потому, что в нем была убитая дикая коза, которую он принес нам для питания. Мы не виделись около четырех месяцев. За это время у меня родилась дочка. С ней легче было проехать по железной дороге. При виде женщины с ребенком белые не особенно тщательно просматривали вещи. Долго Сергей не мог оставаться в Гордеевке. Он пришел ночью и до рассвета должен был уйти из деревни, чтобы не навлечь на нас подозрения. При свете небольшой керосиновой лампы долго смотрел он на спящего ребенка, боясь потревожить его сон. Вместе с ним пришел доктор Сенкевич — близкий товарищ Сергея, который организовал в тайге партизанский госпиталь и незадолго до моего приезда лечил Сергея Лазо от тяжелой болезни — воспаления почек. Доктор Сенкевич, улучив момент, выслушал и осмотрел ребенка, а, уходя, оставил мне небольшую аптечку.

Зимой 1919 года подпольный обком вызвал Лазо во Владивосток. Ему было поручено большое и ответственное дело—подготовить восстание против ставленников Колчака в Приморье. Положение Советской страны к концу 1919 года несколько укрепилось. Красная Армия победоносно двигалась по Сибири, освобождая совместно с партизанами Сибирь. Армия Колчака откатывалась на восток, колчаковщина разлагалась, большинство населения ненавидело белую власть, солдаты колчаковской армии стали при первом удобном случае переходить к партизанам. Сергей возглавил революционный штаб по подготовке восстания. В штаб вошли представители революционных солдат владивостокского гарнизона, представители флота и другие организации, способные вести борьбу с врагами. Штаб, в распоряжение которого был выделен партийный актив, проделал огромную работу по мобилизации масс. К моменту восстания были организованы большие силы: почти все рабочие организации Владивостока, большинство частей гарнизона и партизанские отряды, которые к этому времени подтянулись ближе к городу. Накануне восстания от имени штаба Сергей Лазо разослал во все организации приказы с конкретными указаниями как действовать. Путем переговоров с представителями командования интервентских войск удалось добиться их невмешательства. В ночь на 31 января ненавистная народу власть колчаковского ставленника была свергнута почти без кровопролития, армия перешла па сторону народа, партизаны вошли в город, рабочие, бастовавшие перед восстанием, немедленно приступили к работе... Во избежание конфликта с интервентами власть была передана Областной земской управе, куда вошли и коммунисты. Руководство армией осталось за коммунистами. Сергей Лазо был поставлен во главе Военного совета. Надо было срочно создать боеспособную революционную армию, установить строжайшую воинскую дисциплину. Эту задачу приходилось решать в сложных условиях, когда японские войска еще оставались на нашей территории и использовали всякий повод для провокационных конфликтов. В то же время Центральный Комитет нашей партии дал директиву — избегать конфликтов с японскими войсками и вести с ними мирные переговоры, дабы избежать войны. Но у японских империалистов был свой план. С согласия других империалистических стран они решили захватить Приморье и расправиться с коммунистами. Их надежды окрылялись начатым против Советской страны походом панской Польши весной 1929 года. «Польша с запада, Япония — с востока», — писала английская газета «Таймс».

Командующий японскими оккупационными войсками генерал Оой получил от главного штаба японской армии приказ о подготовке плана оккупации Дальнего Востока. В приказе говорилось: «Старайтесь, чтобы во время выступления комиссары и видные большевики в наши руки попали, чтобы мы с опасностью, которая нам со стороны коммунистов угрожает, раз навсегда покончить могли»[7]. — Исторические документы о действиях и замыслах международных хищников на Дальнем Востоке. М. 1923 год.

Сергей Лазо принадлежал к числу коммунистов, особенно ненавистных империалистам.

С 1 апреля 1920 года начались мирные переговоры с японским командованием по урегулированию всех спорных вопросов. Лицемерно заявляя о своем «горячем» желании договориться по всем вопросам, подлые японские империалисты в момент мирных переговоров в ночь с 4 на 5 апреля коварно выступили в Приморье, нарушив этим все существующие международные правила. Выступление японских войск сопровождалось жестокой расправой не только с революционными войсками, но и с мирным населением. За два дня японцами было убито и ранено свыше 5000 человек. Выступив провокационно, японцы захватили ночью все правительственные учреждения. Им удалось захватить Военный совет. Члены Военсовета находились в здании следственной комиссии, откуда у них была телефонная связь с воинскими частями, и давали распоряжение всем частям, не принимая боя, с оружием уходить в глубинные районы области. Японцы бросили к этому зданию крупные силы пехоты и броневые автомобили.

Сергей Лазо сумел еще по телефону связаться с представителями власти и получил директиву — боя не принимать, так как японское командование заявило, что те части, которые не вступают с ними в бой, будут ими освобождены.

Лазо не назвал своего имени, надеясь в общей массе с бойцами освободиться. Но японские интервенты совершили подлое дело.

Они освободили весь отряд (около ста человек), а членов Военного совета — Сергея Лазо, Алексея Луцкого и Всеволода Сибирцева задержали и изолировали от отряда.

Было ясно, что против военных руководителей японские империалисты задумали недоброе.

Утром 9 апреля 1920 года всех троих увезли по направлению к Гнилому углу и след их пропал. 1 Мая 1920 года трудящиеся вышли на улицы Владивостока. Многие организации несли плакаты с надписью: «Освободите Лазо, Луцкого и Сибирцева».

Впоследствии было точно установлено, что японские империалисты совместно с белогвардейцами из отряда Бочкарева сожгли Сергея Лазо, Всеволода Сибирцева и Алексея Луцкого в паровозной топке на станции Муравьев-Амурский (ныне станция Лазо). Японские империалисты надеялись уничтожить коммунизм путем физического истребления лучших представителей трудящихся. Но на место погибших товарищей встали новые борцы, которые продолжали начатое дело и довели до конца разгром интервентов и белогвардейцев в Приморье.

Сергей Лазо был подлинным революционером, преданным партии и народу.

В этом была его сила, этим он приобрел свое бессмертие.

Выходец из привилегированного класса, он сумел, в силу своей глубокой принципиальности и идейности, стать революционером. Со всей силой революционная и военная деятельность Сергея Георгиевича Лазо развернулась в Сибири и на Дальнем Востоке. Активный участник вооруженной борьбы за Советы, командующий Забайкальским фронтом, член подпольного Дальневосточного комитета Коммунистической партии, командующий партизанскими силами Приморья, руководитель штаба по подготовке вооруженного восстания против колчаковского ставленника на Дальнем Востоке, руководитель Военного совета и организатор революционной армии Дальнего Востока, пламенный агитатор и пропагандист — это краткий перечень тех заданий, которые Коммунистическая партия поручала Сергею Георгиевичу Лазо в тяжелые годы гражданской войны и интервенции.

Несмотря на долгие годы, прошедшие со времени гибели Сергея Лазо, память о нем живет в народе, растет интерес молодежи к жизни и деятельности народного героя. В период Отечественной войны, когда Смоленская область была в руках гитлеровцев, в Ельнинском районе создается партизанский отряд имени Сергея Лазо. Командиром был директор средней школы Казубский, комиссаром — секретарь подпольного райкома ВЛКСМ Юденков. С 14 человек отряд вырос до 2000. Молодежная группа подрывников пустила под откос шесть вражеских эшелонов. В 1942 году к 25-й годовщине Октября комсомольцы бригады имени Лазо уничтожили 18 гарнизонов, пустили под откос 56 эшелонов, 60 паровозов и получили переходящее Красное знамя партизанской борьбы.

О таких героях, как Сергей Лазо, Маяковский в своей поэме «Владимир Ильич Ленин» говорил:

В паровозных топках
сжигали нас японцы,
рот заливали свинцом и оловом.
Отрекитесь! — ревели,
но из
горящих глоток
лишь три слова:
— Да здравствует коммунизм!

О. Лазо

Источник:

Сергей Лазо. ДНЕВНИКИ И ПИСЬМА
Подготовили к печати Ольга Андреевна и Ада Сергеевна Лазо
ПРИМОРСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО  
ВЛАДИВОСТОК, 1989