Подвиг, как и любовь, анализу не поддается
Дарья Верясова, писатель, историк, 27 июля 2020
Он родился в 1925 году под Тамбовом, но когда мальчику исполнилось шесть лет, семья переехала в Москву. Брат и сестра учились в одном классе, но увлечения у них были разные: если Зоя любила читать, то Саша (а для домашних – Шура) не мыслил себя без мольберта и красок – он занимался в студии при Пушкинском музее и собирался стать художником. С началом войны вместе со всеми учащимися старших классов отправился на трудовой фронт, а после возвращения в столицу устроился токарем на завод. В январе 1942 года Александр прочитал газетный очерк о казни немцами партизанки Тани в подмосковном Петрищеве. На опубликованном фото без труда узнал старшую сестру.
Зоя и Шура дружили, и страшно представлять, что пережил шестнадцатилетний парень при опознании изуродованного тела партизанки. Во всяком случае, на похоронах сестры он уже не присутствовал – уехал в Ульяновское танковое училище, которое с отличием окончил в марте 1943-го и был направлен на фронт. На танке с надписью «За Зою» освобождал Белоруссию, воевал в Восточной Пруссии. Ни разу не был ранен. Единственный осколок, попавший в тело 13 апреля 1945 года в бою за населенный пункт Фирбруденруг, оказался смертельным.
Пожалуй, в моральном плане Александру Космодемьянскому на войне пришлось труднее многих других. Подвиг старшей сестры не только жаждой мщения лег на плечи юноши, но и заслонил от чужих глаз его личное геройство. За год до получения высшей государственной награды Александр был награжден двумя орденами Отечественной войны, за смелость и находчивость в бою был повышен в звании и назначен командиром батареи. Тем не менее мало кто даже из старшего поколения сумеет припомнить боевой путь девятнадцатилетнего танкиста, героически погибшего 75 лет назад. Даже сегодня он зачастую воспринимается лишь дополнением к образу русской Жанны д’Арк.
И уж тем более сложно представлять, что в одной семье могут родиться и вырасти сразу два Героя Советского Союза. Проще свести эту закономерность не к личным заслугам награжденных, а к интригам и козням государственной пропаганды. Отсюда берут начало слухи о том, что звание Александр получил «по блату» вдогонку за сестрой, которая на самом деле страдала кучей психических заболеваний и подвиг совершила случайно, что их мать наживалась на своих погибших детях, регулярно и задорого выступая с рассказами о них по всему земному шару.
Эти кривотолки, ранее представленные устным фольклором, а ныне зафиксированные не только в социальных сетях, но и во вполне серьезных СМИ, невероятно устойчивы в общественном сознании, с ними бесполезно бороться, на месте одного разоблаченного домысла тут же вырастают два новых, как головы у Лернейской гидры. Популярность их понятна и объяснима: за давностью лет вкупе со сменой политической парадигмы невозможно доказать, что подвиг Космодемьянских был вызван ничем иным, кроме как любовью. Не только к Родине (банально, но факт), а к миру как отсутствию войны, к собственной семье и небогатой, но относительно мирной довоенной жизни.
Если Зоя совершала свой подвиг в заснеженном Подмосковье, желая не допустить врага к столице, то Саша, добивая группировку противника на Земландском полуострове, мечтал о победе над нацизмом, а мать, пережившая своих детей, рассказывая о них миру, хотела, чтобы не повторилось на земле подобного кровопролития. Каждый из них совершил свой личный подвиг, сумел переступить через собственные боль и страх. И каждый был движим любовью, что слишком бездоказательно для того, чтобы в это поверить: современный человек приучен к материализму, а также избалован обилием информации, и потому, как правило, отказывается от слепой веры во что-либо, ему нужна четкая и понятная аргументация. Патриотизм уже давно никого не убеждает, тут требуется конкретное объяснение подвига, его причины и мотив.
Казалось бы, что сложного? Историки, исследователи Великой Отечественной войны могли бы пойти навстречу не нюхавшим пороху современникам и разложить всё по полочкам – так сказать, замотивировать героев в глазах общественности. Но загвоздка в том, что подвиг, как и всякая любовь, явление иррациональное и анализу не поддается. Не существует инструментария для того, чтобы расчленить это явление на составляющие элементы, каждый изучить и стандартизировать. Как вскрыть мотив спонтанного самопожертвования?
Можно сослаться на воспитание. Ведь прекрасно обходились без объяснений люди, которые с ранних лет впитали знание о том, что в жизни всегда есть место подвигу, которые играли в военные игры и готовились прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Даже слово «подвиг» практически исчезло из современного лексикона. Подвиг – это прерогатива жителей исчезнувшей страны СССР, именно они сызмальства готовились к героическим поступкам: «богатыри, не мы».
Александр Космодемьянский вполне бы мог встретить свое 95-летие в кругу благодарных потомков, богатырское здоровье вполне позволяло. Тот случайный осколок мог пролететь мимо. В этом случае – был бы подвиг? Конечно. Но нам всё равно никто не сумел бы его объяснить.