Портрет Аны де Мендоса, которая однажды ушла в монастырь, а монастырь от нее сбежал...
Героиня моего короткого поста - аристократка 16 века, которая в русскоязычном интернете известна прежде всего тем, что была инвалидом (у Аны не было одного глаза), а вот поди ж ты - считалась все таки красавицей...
Ана де Мендоса, принцесса Эболи (1540 - 1592 гг.), имела в общем - то довольно стандартную биографию знатной испанки того времени. Родилась от богатых родителей, наследников древних родов, в 12 лет была выдана замуж за португальского дворянина, старше ее на 24 года, Руя Гомеса де Сильва, 1-го принца Эболи ( 1516 -1573 гг.) вот они оба на фрагменте какой-то картины того времени:
Брак сперва, естественно, был номинальным - он и заключен то был при отсутствии супруга - по доверенности. Но когда Ана подросла - стал фактическим, так что к 33 годам наша героиня родила своего десятого ребенка (выжили только шесть). В этот же год она стала вдовой.
Муж ее был из португальских незначительных дворян, но волею судьбы стал близким и доверенным лицом испанского короля Филиппа II, и одним из главных его советников. Они росли вместе, дружили с детства, Руй был пажом Филиппа, а потом стал правой рукой короля. Положение его при дворе всегда было очень прочным. Его даже называли королем Гомесом Вторым. Но происхождением своим Гомес похвастаться не мог. В то время как Ана принадлежала к одному из самых знатных испанских родов. Брак для друга организовал сам Филипп. Семья Аны и она сама были просто осыпаны благодеяниями после согласия на этот союз, который для них был неравнородным. Гомес таким образом породнился с богатым и знатным кастильским дворянством, а Филипп вздохнул с облегчением - он подвел прочный фундамент под положение своего советника.
Соответственно, Ана с юности привыкла к придворным кругам и даже была подругой одной из жен короля - третьей по счету - Елизаветы Валуа (1545 - 1568 гг.), безвременно скончавшейся от неудачных родов.
Она, кстати, действительно считалась красавицей. А что касается ее прикрытого повязкой глаза - слухи о нем ходили самые разные: одни повторяли историю об увечье, полученном в ранней юности по время фехтования с пажом, другие сплетничали, что Ана была косой, и так скрывала свой изъян. А третьи, наблюдая вблизи ее характер, уверяли будто это просто такая оригинальность, которой молодая дама придает себе пикантности.
Пока муж был жив, кроме повязки Ана ничем не выделялась. Семейная жизнь супругов была тихой, счастливой, и не привлекавшей к себе внимания.
Все главные события в жизни нашей героини начались именно после смерти супруга, когда она персонально показалась миру, и нельзя сказать, что оказалась очень привлекательным персонажем.
Делами при живом супруге она не занималась. После его смерти выяснилось, что в наследство ей достались не несметные богатства, а грандиозные долги. Возможно, чтобы как то спрятаться от неприятной реальности, Ана решила укрыться в монастыре.
Здесь надо описать небольшую предысторию.
Как и все практически испанские аристократки ее времени и круга, Ана была очень религиозна. Вместе с мужем она много жертвовала Церкви, обустраивала монастыри. А еще, даме ее положения и амбиций льстило иметь в своем распоряжении эдакий карманный монастырь, желательно с какой - то знаменитой монахиней во главе.
Ана пристроила небольшой монастырь прямо ко дворцу, в котором они жили с мужем - и настойчиво стала приглашать туда Терезу Авильскую (1515 - 1582 гг.), которая была известна как основательница направления босоногих кармелиток, преобразовательницей кармелитского монашества, впоследствии она была объявлена святой. Тереза проповедовала строгость и аскетичную простоту, считая, что современные ей кармелитские монастыри отошли от этого основополагающего принципа ордена. С ее подачи единый орден кармелитов был со временем разделен на два направления - кармелиты и босоногие кармелиты (оба существуют и в наши дни).
Терезу поставили в условия, при которых она вынуждена была принять приглашение Аны. Правда, потом, Руй Гомес все таки выделил Терезе другое, более просторное помещение для ее монастыря.
После этого владения супругов стали центром, куда стекались религиозные паломники со всей Испании - что повышало их семейный престиж. Для еще большего повышения значимости своих монастырей, Ана очень хотела приобрести какую нибудь проверенную святыню. Таковой оказалась скульптура Девы Марии, хранящаяся в одном постороннем храме. И Ана ее собственноручно украла, обмотав платком и спрятав в сумочке...
Так вот, после смерти мужа Ана решила уйти в кармелитский монастырь, но сделала это максимально не считаясь с его уставом.
Настоятельницу она ни во что не ставила, принимала многочисленных гостей, нарушая молитвенную тишину, уж не говоря о том, что привела с собой толпу служанок. Ее келья ломилась от шкафов с нарядами, она выходила из стен монастыря куда хотела и когда хотела, требовала, чтобы монахини прислуживали ей, причем, стоя на коленях - в общем, Ана продолжила жить так, как жила, просто спрятавшись за монастырскими стенами от проблем, к которым была не готова: надо было платить многочисленным кредиторам, надо было управлять землями и городами, принадлежавшими их семье, в конце концов, надо было просто воспитывать собственных детей!
Но на все призывы выйти к людям и заняться, наконец, делами, Ана отвечала, что планирует оставаться в монастыре до конца своих дней. А почему бы, собственно и нет?) Ей там все нравилось.
Но Терезе совершенно не нравилось то, во что превращалась вверенная ей обитель. На определенном этапе она поняла, что бороться со своей покровительницей и благодетельницей, которой по существующему раскладу выступала Ана бессмысленно. Этот цирк длился три года, и наконец, Тереза нашла способ его прекратить. Она просто приказала монихиням покинуть монастырь и переселиться в другое место. Что они и сделали одной прекрасной темной ночью. Оставив Ану одну, вместе с ее прислугой.
Сказать, что Ана разозлилась, обнаружив, что монастырь от нее сбежал - ничего не сказать. Чтобы отомстить Терезе, она отправила на рассмотрение в Инквизицию ее рукописную автобиографию, в которой будущая святая подробно описывала свои мистические видения. Инквизиция, впрочем, ознакомившись с содержанием, ничего предосудительного в тексте не нашла, и тему закрыла. Но сам факт очень характерно показывает натуру Аны.
А Ана вынуждена была вернуться к делам светским, в которых мало что понимала. Зато, оказавшись при королевском дворе, она энергично начала плести всяческие интриги. В это время она сближается с секретарем Филиппа II Антонио Пересом дель Йерро (1534 -1611 гг.).
Здесь нас ожидает просто россыпь древних сплетен.
Во первых, Антонио называли незаконнорожденным сыном ее покойного мужа. А во вторых, ее любовником. Что было правдой что нет - мы уже не узнаем. Но парочка явно нашла друг друга... Чего только не было в их сотрудничестве - и подделка королевских писем, и продажа государственных секретов, и шантаж... В итоге оба оказались замешаны в убийстве, топорно совершенном с третьей попытки.
Воспоследовало разоблачение. Антонио бежал, и после долгих злоключений на волоске между тюрьмой и смертью скрылся во Франции, и прославился там своими средствами по уходу за зубами - лосьонами, которые смешивал собственноручно и зубочистками. Такая вот неожиданность...
А Ана была арестована и изолирована в своем дворце. Король ее возненавидел и обошелся с ней крайне жестоко - она была помещена в комнату, двери и окна которой запирались на засовы, а общаться с ней охрана и прислуга могли только через дверную решетку. Возле нее оставили дочь, родившуюся самой последней, и парочку слуг. В этой комнате она и умерла через 13 лет, в 51 год. И ни былые заслуги ее мужа, ни хлопоты влиятельной родни, никак не облегчили ее участи.
Пытливые наблюдатели дали этому поступку короля два объяснения - или же Ана была любовницей Филиппа, который так отомстил, узнав о ее связи с собственным секретарем, или ее преступления были еще серьезнее, чем принято думать.
Кстати, на ее детях (а значит и детях своего друга) гнев Филиппа II не отразился никак. Он как относился к ним хорошо до всей этой истории, так и дальше продолжил хорошо относиться...
И - да. На судьбе Аны оттачивали свои фантазии многие художники слова и образа - начиная от Шиллера и заканчивая режиссеров кучи фильмов, снятых уже в наше время. На слове "фантазии" я делаю особый акцент).