Moja kultúra: «Бокал Гласса». Ваше здоровье, пан Иршаи!
Zuzana Vachová
8 февраля 2021
Профильный альбом словацкого композитора русского происхождения выходит к его юбилею. От симбиоза с музыкой Лигети, через монументальную композицию в честь Гласса до шести миниатюр, посвященных умершей пианистке, Евгений Иршаи представляет свои шедевры для двух фортепиано, которые он исполнил вместе с Ладиславом Фанчовичем.
Произведения Евгения Иршаи занимают важное место как на словацкой, так и на международной сцене. Говорить в отношении этого композитора о каком-либо определенном композиторском стиле или письме было бы смело и даже опасно, поскольку личность Иршаи сочетает в себе прочную основу музыкального интеллекта Санкт-Петербурга, традиции европейского наследия, чувство современных, прогрессивных процессов, в нужное время сочетается с живым юмором, огромным интеллектом, трансформирующимся в музыкальное мышление, в то же время безмерным чувством поэзии и внутренней глубины. Обладая замечательным мастерством и естественностью, он может работать в самых разных музыкальных формах, Иршаи — отличный музыкальный психолог, который может гениально работать с музыкальной выразительностью.
Иногда слушателя удивляет последовательный, рационально проработанный музыкальный материал, но он должен сразу понять, насколько в этом материале таится оригинальность. Музыкальность Иршаи и особое чувство музыки, вдохновленное русскими традициями, позволяют ему развиваться даже в современных, часто технократических средствах выражения, чего не хватает многим сегодняшним произведениям — силы внутреннего выражения и огромного спектра эмоций. Кроме того, у него есть еще одно большое преимущество: как первоклассный пианист он может интерпретировать свои произведения в соответствии со своими идеями.
То же самое и с профильным компакт-диском под названием A Glass of Glass, за которым прячется забавный bon mot - парафраз, относящийся к американскому минималисту Филиппу Глассу (Philip Glass). Основная, более чем получасовая композиция альбома — это композиция, созданная в рамках стипендии FPU — A Glass of Glass, о которой мы поговорим позже. Конечно, это название — игра слов, которое в переводе на любой другой язык теряет свое очарование. Однако следует отметить, что помимо дани минимальной музыке и самому автору Глассу, мы выпиваем еще и воображаемый бокал за здоровье профессора Иршаи. Совсем недавно он отпраздновал свой юбилей, и в связи с этим диск издается под эгидой Высшей школы исполнительского искусства (Братислава), где он много лет проработал на кафедре композиции и дирижирования. Не менее важна и драматургия профильного альбома — в словацкой литературе крайне мало сочинений для двух фортепиано, поэтому эта статья, опубликованная во время пандемии, встречается в несколько раз реже. Мы могли бы найти другой оттенок в минималистском Глассе — как мы знаем, он активный, чрезвычайно чувствительный пианист, который любит исполнять свои произведения. И если говорить о нем, недавно отметившим свой день рождения, то это тоже ослепительное, январское создание…
Второй исполнитель — наш виртуоз, пианист, много раз сотрудничавший с Иршаи, Ладислав Фанчович (Ladislav Fančovič). Лауреат многих отечественных и зарубежных конкурсов, он обладает утонченным вкусом к современной музыке, он пианист, который может сыграть классико-романтический репертуар с замечательной убедительностью и стилистической чистотой, но огромный интерес вызывает у него музыка ХХ века. Известно, что Фанчович на 100% готовит материал, он не пренебрегает малейшими деталями, более того, он может очень быстро учит новые произведения. С Евгением Иршаи у него особая связь — помимо интеллектуального строя, есть еще и хорошие друзья, поэтому совместная игра на фортепиано должна иметь заранее заданную положительную пульсацию.
Открывает альбом трехчастная композиция Dialoge mit Ligeti 2003 года, изначально созданная для фортепианного дуэта Ивана Шиллера (Ivan Šiller) и Андреа Мудронёвой (Andrea Mudroňová). Вдохновением Иршаи послужила композиция Лигети Drei Stücke für zwei Klaviere, и в композиции в знак уважения он оставляет оригинальные названия частей, но ни в коем случае нельзя говорить о цитировании или даже о каких-либо подобных элементах. Композитор достаточно зрелый, изобретательный и изобразительный автор. В первой части Monument демонстрирует невероятное чувство тектоники и способность работать с тишиной как средством выражения: только несколько аккордов, реверберация которых разносится в пространстве и буквально окрашивает атмосферу, могут создать мощную плотную текстуру, которая звучит волшебно. Одно фортепиано может заменить оркестр, не говоря уже о двух. Композитор с первых мгновений умело использует редкие, малоиспользуемые регистры, диссонирующие аккорды в сочетании с чистыми, разложенными минорными аккордами звучат прямо мистически благодаря работе с экспрессией.
Вторая часть композиции, Selbsportret mit Reich und Ligeti (und Chopin und Beethoven ist auch dabei), переносит музыкальные путешествие в историю и с первого момента гораздо более драматична. После динамичной спирали, которую мы почувствовали в первой части, она стала ближе к музыкальной речи Лигети. Слушатель непременно невольно улыбнется, когда услышит отсылку к Этюду Шопена ля минор, соч. 25 № 4 — типичный фортепианный рисунок не может быть затемнен и звучать так, как будто вы хотите кричать: «Это джаз!». Это типичный Иршаи — может довести цитату до совершенства, остроумие и обаяние его никогда не приведут к оригинальному «выглядыванию» из шедевров композиторов, но он понимает их внутренний мир и своим умом может преобразовать их музыку с новыми средствами выражения. Он использовал басовые струны фортепиано, чтобы вызвать ассоциацию с музыкой Мусоргского, в этой части также можно слышать отсылку к Гершвину — джазовую пульсацию невозможно скрыть, и кто еще, кроме Ладислава Фанчовича, мог бы сыграть эту партию более убедительно. С первого момента вы также можете услышать фазовые сдвиги, используемые Стивом Райхом. Ритмичная артикуляция, использование разнообразных цветовых гамм, внутреннее отражение музыки от Баха до современности постоянно заставляют возвращаться к этой части и находить в ней все новые и новые контексты. Они вроде «Картинок с выставки», истории музыки, увиденные проницательным взглядом композитора, интерпретированные даже им лично вместе с другим пианистом, который находится на соответствующей «частоте» и, таким образом, может надежно интерпретировать произведения. и изобразить их содержание. В третьей части Bewegung (In zart fliessender Bewegung) мы снова попадаем в более спокойное состояние, по крайней мере, в плане темпа. В своей композиции он отдает дань уважения формам барокко, мы встречаемся с монументальностью. Хоровая партия первого фортепиано находится в минорной тональности и носит величественный характер, а вторая — контрастная — трели своей живостью пытаются разрушить его статичную структуру. Однако пресловутый и прочный «континуум» в различных формах сохраняется, трели постепенно исчезают, даже когда воспоминания звучат в конце пианиссимо в таинственной атмосфере. Композитор умеет виртуозно выстраивать атмосферу — из одной «обыкновенной» последовательности аккордов он может сделать нужное напряжение, басовые тона с точностью расположены в структуре, на фоне чего он выстраивает контрастирующие верхние позиции с упомянутыми движущимися трелями.
Изобретательность, с какой скомпонованы все три части, и красивое монолитное целое, которое они образуют — и чем больше слушатель их слушает, он открывает для себя совершенный, внутренний и в то же время сложный мир композитора, — предполагает, что если подвергнуть его тщательному анализу, мы найдем идеальное золотое сечение, но написанное интуитивно, а не рационально.
Построенная на большой площади, более получасовая работа A Glass of Glass представляет собой блестящее проникновение Иршаи в мир минималистичной музыки и представляет собой сложную композиционную надстройку творчества основателя этого стиля Филипа Гласса. Вы с первого момента узнаете неповторимый стиль Гласса, но также и технику Иршая — он не выбирает простой, элементарный способ «повторения», но проникает глубоко, понимает смысл и вкладывает частичку себя в композицию. Даже после того, как прозвучал первый мотив, мы слышим встречное движение, которое Гласс, вероятно, никогда бы не допустил. Автор мужественно работает с ритмическими делениями, гармонией, но не забывает вспомнить как устойчивый скелет единственный основной мотив. Часто он даже убирает звучание и позволяет только звучать одному фортепиано, чтобы подчеркнуть его важность в структуре. Однако сразу же текстура снова густеет, фортепианные партии дополняют друг друга, а иногда и контрастируют — опять же в интерпретации в абсолютной гармонии (лучшую пару, чем Иршаи и Фанчович, на домашней сцене даже представить нельзя). Впоследствии, после непродолжительного прослушивания композиции, вы откроете для себя замечательную форму, своего рода узор, в котором Иршаи показал всю композицию: центральный мотив, который он указал во вступлении, — это музыкальная ось, ядро, соединяющее все целое, концепция композиции, от которой автор уходит в другой стиль и жанр, не исключая музыки Шостаковича или джаза. То, что завораживает в минимализме, волшебная атмосфера, гипнотический эффект, связанный с неевропейскими культурами, вызываемый повторением, работает, повторяя ключевой мотив, очень эффективно и в этом случае. Это требует своеобразного погружения слушателя в более чем получасовую композицию — восприятие двух фортепиано, их волшебную звучность, разнообразную окраску, ломаную ритмичность, постоянное возвращение продуманного мотива, словом, Иршаи обратился к Глассу, и когда он стоял перед (воображаемой) аудиторией, он показал полный бокал, но в нем была его собственная работа, только поверхность издалека касалась Гласса из-за океана.
Профильный альбом также содержит шесть миниатюр, в которых композитор является абсолютным мастером. Цикл композиций Inner Landscape он посвятил покойной пианистке Дине Угорской (как рассказал Евгений Иршаи, Дина была его ученицей и умерла молодой от рака — прим. dem_2011) и, кроме того, композиции контрастируют с Глассом и Лигети, поскольку представляют собой своеобразное внутреннее погружение во внутренний мир автора, как он сам говорит, он пытался «нарисовать пространства собственного подсознания».
Unruffled отсылает к творчеству Баха, как и в другой части Feroce. Величественная первая часть контрастирует с динамичной второй частью, но если вы попытаетесь найти в них определенную фугу или токкату, все усилия будут напрасными. Автор известен своей способностью преобразовывать музыкальный материал с помощью оригинального музыкального языка, он неоднократно доказывал силу своих композиций в прошлом, особенно тем, что создаваемые им «образы» имеют в себе глубоко укоренившееся чувство. Он обладает уникальной способностью превращать конкретную программу в самобытный, поэтический музыкальный мир, оценивая при этом здоровый уровень русских и европейских традиций. Именно в миниатюрах можно наиболее эффектно создать эти образы. Мрачная последовательность аккордов в третьей миниатюре Alarmingly буквально тревожно манит публику силой своей атмосферы. Как следует из названия, в ней есть внутренняя суматоха, но тихая, настолько тихая, что так сильно затрагивает ваше внутреннее состояние. Ominously двигает музыкальные инструменты и опять же, название соответствует композиции — страшно зловеще объяснить, что происходит в миниатюре. Если мы хотим провести параллель с этим временем, через которое мы проходим, это точно и уместно. Innocently and Sadly — это девственно красивая, полная грусти мелодия, которая, кажется, уводит человека в прошлое — обратно в детский мир. Финальная композиция «Бродячий вальс» — это еврейский вальс, но исполненный в стиле Шостаковича: в нем одновременно смешаны чувства боли и иронии. Сама тема пронизана противоречивыми эмоциями — чувствительность, радость и желание, Иршаи в своей характерной гармонической и ритмической трактовке придает ей еще одно значимое измерение.
Профильный альбом автора был записан Евгением Иршаи совместно с Ладиславом Фанчовичем в концертном зале HTF VŠMU (обладающем исключительно хорошими акустическими характеристиками) прошлым летом — в августе, когда меры пандемии были смягчены. Запись и мастеринг были выполнены компанией Pavlík Records, и надо сказать, что чистота звука, все нюансы фортепианной интерпретации — реверберации, прекрасно сыгранные динамические оттенки интерпретации — сохранены на записи с абсолютной точностью и профессионализмом. Звуковой баланс, поддерживающий слышимость нижнего или верхнего регистров, тона, которые имеют тенденцию исчезать, не исчезают на этой записи. Для поклонников современной классической музыки приятно узнать, что у нас в Словакии есть звукозаписывающая компания, которой руководят люди, разбирающиеся в этой работе и особенно в музыке (и следует отметить, что знания в этой области — немалое дело, но испортить финальную запись в качественной интерпретации можно со скоростью света).
Наконец, нельзя не заметить изображение на буклете альбома: автором увлекательного визуала A Glass Of Glass является сам Евгений Иршаи. Это фотография картины, которую он написал, потому что, как известно, композитор еще и страстный художник ...
Источник фото: Кароль Срнец (Karol Srnec)